Доспех духа. Ноналогия
Шрифт:
— Доброго дня, Кузьма Федорович, — она взяла меня под руку и повела в сторону коридора для служащих. — Вас Геннадий Сергеевич заждался.
Она обернулась, проверяя, не идет ли кто за нами, затем требовательно протянула руку, показывая на вкладыш наушника.
— Одолжу ненадолго все это, — улыбнулась она, забирая наушники, рацию и даже пейджер. — Не переживайте, я послушаю, если что-то важное будет, обязательно Вам передам.
Она уже вложила наушник в ухо, довольно улыбаясь. Я помнил коридор, куда она вела меня. Здесь в одном из кабинетов нас принимал министр Куракин. И у меня складывалось впечатление, что сейчас он находился там же. Даже захотелось заглянуть и поздороваться, но Антонина Егоровна уже открывала дверь в нужный
Слева от мудреца Ма сидел европеец, невысокий и совсем неприметный. Лет сорок, волосы светлые, короткие. Одет в серый теплый костюм, совсем неподходящий для серьезных переговоров. Рядом с ним устроилась неприметная женщина. Поймав мой взгляд, она поправила небольшие круглые очки в тонкой оправе.
Если идти дальше на лево, то напротив мудреца Ма сидели два японца. Одного из них я видел по телевизору много раз. Великий мастер с довольно распространенной в Японии фамилией Инаба. Его род гордился тем, что служил под началом Оды Нобунаги, и после его смерти за следующие сто лет поднялся очень высоко. Еще из примечательного могу вспомнить, что все главы рода носили имя начинающееся на «Маса». Великий мастер выглядел чуть старше шестидесяти, сколько я его помнил, он всегда был седым и носил длинную бороду. Рядом с ним сидел незнакомый мне мужчина, возможно, я его видел когда-то, но не вспомню, где и при каких обстоятельствах. Японцы для встречи предпочли строгие костюмы.
Последним за столом сидел Геннадий Сергеевич, ректор МИБИ и великий мастер, представляющий Россию.
— Кузьма Федорович, — Геннадий Сергеевич сделал приглашающий жест к столу, показывая на свободный стул рядом с ним. — Ты же свободно говоришь на японском и английском?
— Говорю, — ответил я, под взглядами собравшихся занимая место за столом.
— С моим переводчиком случилась неприятность, — сказал он. — Из-за этого мы не можем начать вот уже десять минут.
Последнее было сказано в укор остальным, словно они капризничали.
— У меня с китайским не очень, — честно признался я, неуютно ерзая на стуле.
Кто бы мне сказал, что я вот так сяду за один стол с великими мастерами, я бы морально подготовился. Все, включая Геннадия Сергеевича, прятали силу, поэтому ощутить ее можно было, только подойдя на пару шагов. Лучше всего в этом преуспел мистер Ма. Он, кстати, выглядел бодрым и энергичным, даже легко улыбался. А вот великий мастер Инаба Масаясу был бледен и казался больным. Я обратил внимание, что правую руку он старался беречь, держа ее очень осторожно.
— С китайским языком проблем не будет, — сказал ректор. — Анна Юрьевна нам поможет.
Я огляделся, чтобы увидеть ее, но не заметил.
— За ширмой, — прозвучал ее голос только для меня. — Доброго дня, Кузьма. Я буду переводить для тебя. И еще, нам бы с тобой серьезно поговорить надо.
— Хорошо, — сказал я вслух, немного удивленный и сбитый с толку.
Тяжело и необычно, когда за столом собираются люди, говорящие на четырех разных языках и у каждого личный переводчик, знающий как минимум русский и английский. Можно было бы ограничиться только английским, но ни принц, ни мудрец Ма на нем не говорили.
— Как принимающая сторона, — начал Геннадий Сергеевич, обведя взглядом собравшихся, —
Геннадий Сергеевич кивнул немцу, на что тот улыбнулся как бы говоря, что это пустяки. Я же в этот момент подумал совсем не об этом, а о том, что странно видеть в России великого мастера Инабу. После войны за острова нам бы следовало радоваться тому, что происходит с островным государством сейчас. Теснит их Китай — прекрасная новость, спад в экономике — еще лучше. Почему Геннадий Сергеевич торопится примирить Великих мастеров? Думая об этом, я пропустил часть речи ректора, опомнившись, когда он обратился к японцу.
— Господин Инаба, Вы же прекрасно знаете законы. Вы ставили подпись под документом, благодаря которому в мире не началась еще одна мировая война. Великий мастер может использовать силу только в пределах границ государства, правителю которого присягнул. В документе есть поправка, что конфликты за спорные территории должны проходить без нашего участия.
Последнее Геннадий Сергеевич добавил веско, сделав на этом акцент.
— Иначе мы бы встретились еще до того, как армия Императора Тайсе ступила на территорию Курильских островов. Сколько упреков мы с Вами получаем от родственников тех, кто погиб в этом противостоянии. Были бы они живы, если бы конфликт решался нашими с Вами силами? Я не считаю и никогда не считал Курильские острова спорной территорией, но это не дает мне право нарушать договоренности между великими мастерами. Достигнутые огромной кровью и миллионами жизней. Мы сдерживающий фактор. Когда случится непоправимое, когда обратной дороги нет, любой из присутствующих здесь может спокойно войти в дом к врагу, будь то дворец, крепость или усадьба в центре города и превратить все вокруг в море кипящей лавы. Нам достаточно щелчка пальца, чтобы убить любого правителя мира. Неужто мне нужно объяснять все эти банальные вещи Вам? Любая неосторожность, необдуманная глупость может превратить всю планету в безжизненную пустыню.
Геннадий Сергеевич сделал паузу, еще раз обводя взглядом собравшихся и давая переводчикам время.
— Мудрец Ма, — ректор строго посмотрел на него, — мы понимаем, что Китай имел право ответить зеркально на действия Японии, но был ли это лучший выбор в сложившейся ситуации? Всем нам порой хочется помериться силой, но лучше это делать вдали от цивилизации.
— Мне не нужно сравнивать силу со стариком Масаясу, — сказал мудрец Ма. — Лет двадцать назад, возможно, он бы составил мне конкуренцию, но не сейчас.
На это высказывание японец презрительно хмыкнул.
— Я всего лишь защищал флот Империи Цао, — улыбнулся мудрец Ма. — Не смотреть же мне на то, как топят наши корабли. К тому же в нашем противостоянии я не упорствовал, а просто отогнал подальше старика.
Вроде бы мудрец Ма моложе японского мастера всего на четыре года. Не такой уж и большой разрыв, чтобы называть его стариком. Может дело в седых волосах и том, как выглядел мистер Инаба.
— Мистер Наумов, Вы сгущаете краски, — сказал Карл Мирбах. — Ничего серьезного не случилось. Оба флота до сих пор на плаву, люди живы. Правда, один из островов сейчас похож на обугленную головешку, если смотреть снимки со спутника. Но это все мелочи.
— Вопрос не в количестве погибших и материальном ущербе, — сказал Наумов. — Проблема в самом факте столкновения двух мастеров и нарушении договора, о котором я говорил. Настаиваю, что этот договор является якорем, удерживающем мир от падения в пропасть. Мы свидетели крупнейшего финансового кризиса и передела сфер влияния, войны за нефть и ресурсы. Напомню, что предыдущий кризис привел к мировой войне.
— Согласен, — кивнул немец. — Не нужно собирать большой круг, чтобы получить практически единогласное решение, что договор между великими мастерами должен оставаться в силе.