Достаточно шрамов

МамаЛена

Да что же там такое? Заинтригованный не на шутку, Гарри согласно кивнул.

– По обоим пунктам?
– уточнил Кингсли.

– Да.

– Хорошо.

Кингсли открыл шкаф, достал оттуда маленький думосбор, и принялся помещать туда свои воспоминания. Прежде чем отдать думосбор Гарри, он предупредил:

– Допрос вел я, присутствовали мой секретарь и аврор. Потом я удалил у них воспоминания, и повторно допросил Снейпа уже без зелья.

– Зачем такие сложности?

– Отчасти это попытка сохранить репутацию, отчасти - жалость. Но вы скоро все поймете сами.

Гарри

кивнул и решительно склонился над думосбором, погружаясь в чужие воспоминания.

Тот же кабинет, в кресле за столом сидит Кингсли, рядом - аврор и девушка - секретарь, напротив, на стуле - Снейп. Он еще бледнее обычного, выглядит больным, но держится так же прямо и высокомерно, как всегда.

– Насколько я помню, - говорит он, и Гарри понимает вдруг, что Снейп почти в панике, - применение Веритассерума возможно только при согласии обвиняемого, или я что-то упустил?

– Это не мое решение, Снейп. Визенгамот подписал специальное разрешение на принудительное использование зелья при вашем отказе принять его добровольно.

– Нет.
– Пальцы дернулись, сминая ткань мантии, Снейп вжался в спинку стула, упрямо стиснув губы.
– Нет.

– Снейп, - голос Кингсли терпеливый, успокаивающий, - я сам проведу допрос и постараюсь не задавать лишних вопросов. Просто выпейте эту дрянь.

Аврор ставит перед Снейпом флакон: зелье уже разведено и готово к употреблению. Профессор долгим взглядом смотрит на Кингсли, его плечи опускаются, он берет стакан и быстро выпивает зелье. Все молчат. Наконец, взгляд Снейпа теряет блеск, стекленеет.

– Спрашиваю я, вы - молчите.
– напоминает Кингсли сотрудникам и обращается к Снейпу:

– Как ваше имя?

– Северус Тобиас Снейп.
– голос подследственного звучит монотонно, зелье подействовало.

– Являетесь ли вы членом организации под названием «Пожиратели смерти»?

– Да.

– Как давно?

– С 1978 года.

– Являетесь ли вы лояльным Пожирателем ?

– Нет.

– Поясните.

– Еще до первого падения Темного Лорда, я предложил Дамблдору свои услуги в качестве осведомителя в стане Пожирателей и был принят в члены Ордена Феникса.

– Вы передавали Ордену информацию о планах Волдеморта?

– Да.

– Вы передавали Волдеморту информацию о планах Ордена Феникса?

– Только ту, которую мне разрешал передать Дамблдор.

– Какие обязанности были у вас, как у члена Ордена Феникса?

– Посещать собрания Пожирателей смерти, и заботиться о безопасности Гарри Поттера.

Прыткопишущее перо металось по бумаге, записывая ответы. Голос Снейпа, монотонный, лишенный обычных ноток сарказма и язвительной холодности, действовал на Гарри угнетающе. Не понятно, что здесь интересного: обычный допрос. Кингсли, и правда ведет себя очень корректно, Гарри не сомневался, что другой следователь не отказался бы воспользоваться преимуществом и поиздеваться над «проклятым предателем».

– Вы исполняли поручения добровольно?

– Да. Нет.

– Поясните.

– Нет: я обещал Дамблдору исполнить любой его приказ, поэтому продолжал посещать собрания.

Если бы у меня был выбор, я бы предпочел не ходить.

– Почему?

– Страшно.

Казалось, это признание удивило Кингсли. Гарри возмутился: да кем они считают Снейпа? Роботом? Големом?

– Продолжайте.

– Да: я и без приказа готов был заботится о безопасности Гарри Поттера, и делал это настолько, насколько мог.

– Почему?
– Кингсли казался искренне заинтересованным.

– Потому что я люблю Гарри Поттера.

– Что?

– Я люблю Гарри Поттера.

Признание производит фурор: Кингсли растерянно откидывается на спинку кресла, аврор, наоборот, придвигается почти вплотную, словно хочет получше расслышать, секретарша закусывает кулачок и ее глаза загораются любопытством и негодованием. Гарри отстраненно отмечает это и снова переводит взгляд на Снейпа. Для него это признание звучит не так неожиданно, как для остальных: он почти услышал его в Малфой-Меноре. Правда, позже он сомневался, правильно ли понял, не показалось ли ему, да и искренен ли был Снейп, или просто решил поддержать его перед смертью. Поэтому он не шокирован, но слышать, как эти слова произносит монотонный неживой голос,тяжело.

– Да ты всегда его ненавидел!
– Кингсли не успевает удержаться, или он забыл, что Снейп до сих пор под действием зелья.

– Я притворялся: ненависть - сильное чувство, и хорошо маскирует нежелательные симптомы. Так проще.

– Но зачем?...
– Кингсли замолкает, не закончив вопроса, но Снейп не может не ответить.

– Как вы думаете, Кингсли, что бы сказал мальчишка, узнав о любви своего злобного учителя ? Сколько у меня шансов? Через полчаса эту пикантную историю смаковал бы весь Хогвардс, и я потерял бы всякую возможность защищать его. К тому же я не железный. Если бы наши отношения наладились, я бы мог не сдержаться.

– Как не сдержались в Малфой-Меноре?
– голос секретарши звенит от негодования, а Кингсли снова не успевает.

– Да.

– Мисс Крокс! Что вы себе позволяете?

– Это что он себе позволяет? Говорит о любви, а сам просто изнасиловал беззащитного юношу. Скотина!

– Снейп, не отвечайте! Мисс Крокс - замолчите немедленно! Если кто-нибудь сейчас откроет рот - прокляну!

Кингсли был в ярости, и Гарри его понимал: пообещав Снейпу, что не воспользуется допросом чтобы унизить его, он не смог удержать ситуацию под контролем, и не знал, как исправить все, что тут было наговорено. Но, похоже, действие зелья подходило к концу, и Снейп ответил уже не монотонным, а усталым мрачным голосом:

– Не переживайте, Кингсли, что-то подобное я и предполагал, не желая принимать зелье. К тому же, мисс Крокс абсолютно права в своей оценке моей личности. Однако, у нас проблема: как вы думаете, Кингсли, когда все это станет известным, как себя будет чувствовать Поттер?

– Известным?

– Думаете, ваша сотрудница удержится от того, чтобы поделиться своим негодованием с окружающими?

Кингсли задумался только на минуту:

– Петерс, подождите в приемной. Ни с кем не разговаривать!