Достаточно шрамов

МамаЛена

– Нет, ваша честь.

– Слава Мерлину! За эту неделю мне уже стало казаться, что нормальных людей среди волшебников не осталось. Как официальное лицо, я не должен спрашивать, но, как любопытный старик, не могу удержаться: скажите, что заставляет вас терпеть все это? Вас же никто не принуждал приходить в суд?

– Я им должен.
– коротко ответил Гарри.

– То есть, Малфои действительно спасли вас?

– И Снейп.

– Значит, мы с вами встретимся еще раз.

– Надеюсь.

– Гарри, я не должен вам этого говорить, но у вашего Снейпа очень мало шансов. Его коллеги

валят на него все, что только можно, а он отказывается опровергать их показания. С другой стороны, за него заступаются весьма влиятельные люди... Вы уверены, что он того стоит?

– Абсолютно, ваша честь!

– Насколько серьезно вы хотите отдать ему долг?

– Полностью.

– То есть, вы готовы на многое.

– Да.
– говоря это, Гарри почувствовал страх: к чему такие предисловия?
– Что от меня требуется?

– Я буду вынужден задавать неудобные вопросы.

– Можете спрашивать все, что посчитаете нужным, ваша честь, и я вам отвечу.

– Заранее прошу меня простить. Вы храбрый юноша... или безрассудный. Однако, нам пора: обвиняемого уже должны были доставить.

Гарри отставил чашку, встал, дождался, пока судья наденет парик и поправит мантию, и отправился отдавать долг Люциусу Малфою.

Глава 5

Выйдя из комнаты, судья направился к столу секретаря, а Гарри огляделся. Люциус Малфой, действительно, уже сидел в кресле, ожидая начала процесса. Гарри ожидал, что он будет выглядеть усталым и изможденным, но, видимо, у Малфоя хватило денег не только на очищающие заклинания, но и на портного: Люциус был привычно - ослепителен и элегантен. Он непринужденно располагался в кресле, и даже цепи, обвившие почему-то только его правую руку казались не узами, а украшением. Сохраняя на лице светски- доброжелательное выражение, Люциус обводил глазами зал, чуть улыбаясь красивым дамам. Гарри завороженно наблюдал за мужчиной, почти восхищаясь им. Вот, взгляд Малфоя упал на Нарциссу; внезапно лицо его стало серьезным, и он медленно склонил голову, не то здороваясь, не то поклонившись. Миссис Малфой ответила спокойной улыбкой. Подняв голову, Малфой заметил Гарри.

– Мистер Поттер, мое почтение.

– Здравствуйте.

– Я вижу, вы оправились от своих ран.

– Не совсем.
– почему-то, глядя в серьезные глаза Малфоя, врать не хотелось.

– Понимаю. Будем надеяться, вам все же это удастся... Окажите мне любезность, мистер Поттер...

– Да?

– Я вижу на трибуне Драко. Значит ли это, что...
– Малфой с надеждой посмотрел на него, и Гарри поспешил ответить.

– Драко осудили условно. Два года ограничения магии.

– Благодарю. Это все, что действительно важно.
– Малфой откинулся на спинку кресла, снова вернув на лицо скучающую улыбку.

Судья призвал всех садиться, и Гарри не стал пробираться обратно наверх, а присел на свободное место в первом ряду. Суд начался.

– Мистер Малфой, вы признаете, что состояли в организации, называемой «Пожиратели смерти»?

– Да, ваша честь.

– Вы участвовали в карательных акциях?

– Нет, ваша честь. У темного Лорда было достаточно палачей, я никогда не стремился к ним присоединиться.

– Какую роль, в таком случае

вы исполняли при вашем Лорде?

– Роль ключа от сейфа Малфоев в Грингготсе.

– То есть, вы признаете, что финансировали террористическую организацию?

– Боюсь, ваша честь несколько неосведомлены о порядках, заведенных Темным Лордом: меня ни о чем не спрашивали.

– Но вы могли отказаться?

– Безусловно, ваша честь, и это было бы последним моим поступком в этой жизни, а следующим «ключом» стал бы мой сын. Как отец, я не мог допустить подобного развития событий.

– Но вы допустили принятие им метки.
– в разговор вступил один из членов Визенгамота.

– Альтернативой опять же была смерть.

Малфой исчерпывающе отвечал на вопросы суда, ловко отклоняя все обвинения, при этом говоря почти чистую правду, и Гарри мог только восхищаться этим прирожденным политиком.

– Вы предоставляли свой дом под резиденцию Пожирателей смерти.

– Неужели ваша честь допускает, что я делал это добровольно? Когда в доме, где ты вырос, поселяется команда психически и эмоционально нестабильных личностей во главе с таким-же предводителем, хозяин дома вынужден молча терпеть и надеяться, что не пострадают его близкие. У моей семьи есть, где жить, но разорение фамильного гнезда нанесло мне огромную моральную травму, не говоря уже о материальной стороне дела.

Говоря это, Люциус так удрученно вздыхал, изображая на прекрасном лице скорбь и сожаление, что среди зрителей стали раздаваться вздохи сочувствия, а особо впечатлительные ведьмы промокали платочками выступившие слезы. Судьи, однако, не сдавались:

– Ваши товарищи на допросах утверждали, что вы являлись правой рукой Волдеморта и он практически не расставался с вами.

– О, в таком случае, у Лорда было странное количество рук: я знаю нескольких волшебников, с гордостью утверждавших, что носят это звание, и еще некоторых, которым это звание приписывают.

– Мы говорим о вас.

– Что касается меня, то прошу не забывать, что я давно и счастливо женат.

Рядом с Гарри сдавленно хрюкнул секретарь суда. Публика разулыбалась. Взгляды всех невольно обратились к Нарциссе, которая выдержала их со спокойной чуть высокомерной улыбкой.

– Я рад, что вам весело, мистер Малфой, но соблаговолите отвечать по существу.
– заявил судья.

– Простите, ваша честь, но речь идет о моей репутации. Что касается «правой руки», то я скорее был кошельком Лорда. А кошелек, как вы знаете, обычно держат при себе.

– Вы присутствовали на допросах?

– Да.

– Вы участвовали в них лично?

– Нет.

– Как вам удалось избежать этого?

– Да простят меня господа волшебники, но Темный Лорд, при всей его эксцентричности, дураком не был. Он умел рационально использовать людей, и палачей у него было достаточно.

У Гарри, наблюдающего эту партию вопросов и ответов, создалось впечатление, что судьи не могут ухватить Малфоя: он ускользал от них, как угорь, умудряясь при этом оставить о себе хорошее впечатление у публики. Судя по всему, половина зрителей уже не была уверена в правильности обвинения, а для убеждения следующей у Малфоя явно имелись еще аргументы.