Достоевский: призраки, фобии, химеры (заметки читателя).
Шрифт:
«Писатели-аристократы, писатели-проприетеры [собственники]. Лев Толстой и Тургенев — проприетеры».
«…общество имеет предел своей деятельности, тот забор, о который оно наткнется и остановится, этот забор есть нравственное состояние общества, крепко соединенное с социальным устройством его, способствующим делу».
«Но как странно: мы, может быть, видим Шекспира. А он ездит в извозчиках, это, может быть, Рафаэль, а он в кузнецах, это актер, а он пашет землю. Неужели только маленькая
«Лермонтов, дурное лицо, в зеркало. Байрон — жалкая хромоножка».
«Почему не кликнуть клич вновь по земле в память великого русского человека Александра Пушкина».
«…тут совсем не о акционерах дело, а просто о нескольких торжествующих жидах, христианских и нехристианских, вот этих-то я не могу перенести, и мне грустно».
«Нет такого прекрасного, чтоб не нашлось еще прекраснее, и нет такого дрянного, чтобы не нашлось еще дряннее».
«Я принадлежу частию не столько к убеждениям славянофильским, вернее, к православным, то есть к убеждениям крестьянским, то есть к христианским. Я не разделяю их вполне — их предрассудков и невежества не люблю, но люблю сердце их и все то, что они любят. Еще в каторге».
«Мы неограниченная монархия и, может быть, всех свободнее; таких народов (то есть сходных), как мы, только три. При таком могуществе императора — мы не можем не быть свободны».
«Безмерное самолюбие и самомнение не есть признак чувства собственного достоинства».
«Граф Лев Толстой — конфетный талант и всем по плечу».
«…хотя коммунизм наверно будет и восторжествует, но мигом провалится».
«Ничему не удивляться есть уже, разумеется, признак глупости, а не ума».
«Казалось бы достаточно в Туркестане трех рот вместо 27 000. Послать 5 человек на ханство, и они «молодецки» исполнят дело. Народ споили и отдали жидам в работу, status in statu».
«Дороги, да ведь это дело народное, общее, а не нескольких жидишек и не нескольких действительных статских и тайных советников, бегающих у них на посылках. О, Петр Великий, того ли ты хотел. Но конечно того! Конечно того! Ибо должен же был ты понимать, если ты был гений, что дело именно тем, а не чем другим, должно было кончиться…»
«Черт возьми! Никогда еще ничего подобного не было на Руси! Самовольство жидов доходит до безграничности!»
«Похороны генералов, 6 медных пуговиц. Что было при жизни. Бархатные подушечки, ордена. Заронить по себе мысль, оставить доброе воспоминание, звук».
«У нас цивилизация началась с разврата.
«Искусственное возбуждение социализма есть (и у нас) — наши юноши уже 30 лет идут (за это) в ссылку за эти бредни. Ибо если там, в Европе, и вопрос, то у нас бредни. У нас много своих социальных вопросов, но совсем не в той форме и совсем не про то. Во-вторых, у нас ужасно много совсем нового и непохожего против Европы, а в-третьих, у нас есть древняя нравственная идея, которая, может быть, и восторжествует. Эта идея — еще издревле понятие свое, что такое честь и долг и что такое настоящее равенство и братство между людьми».
«Жизнь скучна без нравственной цели, не стоит жить, чтоб только питаться, это знает и работник. Стало быть, надо для жизни нравственное занятие».
«Война. Парадокс. Нет, война лучше теперешнего положения общества».
«Вы чувствуете, что это (мир, звезды) не выше вашей мысли, и за это счастье чувствовать это вы обязаны лишь вашему лику человеческому».
«Россия, защищаясь, взяла Польшу. Если б не взяла она Польшу, то Польша взяла б родовое наше».
«Польша есть пример политической неспособности жить между славянскими племенами».
«Да здравствует великорус, но пусть он больше думает о себе».
«Россия со времени того, как вошла в состав Европы, ущербу Европе не нанесла, а лишь вся служила Европе, нередко в страшный ущерб самой себе. Надо признаться, что вступление наше в Европу во многом сбило нас с толку, с настоящего понимания своих целей, и до того, что теперь, может, уж и не возвратиться к настоящему пониманию.
Будущее России ясно: мы будем идти, может быть, без войны с Германиею, — будем идти до тех пор, пока бросится к нам устраненная Европа и станет молить нас спасти ее от коммунаров. Станет не молить, а требовать: ибо-де вы спасаете и себя, должны спасти и себя. И тут-то мы, может быть, слишком наглядно в первый раз увидим, как мы не похожи на Европу и как разны у нас наши сущности… и какую мы до сих пор сделали политическую ошибку, столь рабски записывая себя европейцами. А у коммунаров будущность. Это единственная европейская идея, имеющая там будущность. Консерватизм».
«Библия принадлежит всем, атеистам и верующим равно. Это книга человечества».
«Что есть молитва? Молитва есть возвышение ума».
«Что-то носится, бесправие, мужик чем-то остервенен. А над всем мамон и жид, а главное, все им вдруг поклонились».
«Восточная (турецкая) пословица. Если ты направился к цели, начинаешь дорогой останавливаться, чтоб швырять камнями во всякую лающую на тебя собаку, то никогда не дойдешь до цели».