Доверяя только сердцу
Шрифт:
Анжелика невольно улыбнулась его шутливому замечанию.
– Могу себе представить, – сказала она, стараясь теперь говорить добродушно-ироническим тоном, – как я расстроила вас своим криком. Я должна извиниться перед вами, сэр. У меня не было никакого права бранить вас. Папа рассказал мне о своей встрече с вами только вчера. Честно говоря, я не вполне себе представляла, чего мне следует ждать от вас, однако заверяю вас, что буду хранить ваш секрет так же надежно, как все эти годы делал мой отец.
– Благодарю вас, миледи, – с легким кивком ответил Бенуа. – Надеюсь, во всем остальном ваш отец
– Да. – И Анжелика, вздохнув, продолжила: – Это был несчастный случай, с экипажем. Карета перевернулась, и осколки стекла попали ему в глаза. – Говоря это, она недоумевала: что заставляет ее быть столь откровенной – ведь Бенуа не выспрашивал у нее детали? – Папа сломал руку и несколько дней страдал от жестокой лихорадки, но теперь все уже прошло. Вот только глаза…
Анжелика старалась говорить спокойным и непринужденным тоном, но сама обратила внимание на то, как тоскливо звучит ее голос. Возможно, физически эрл сумел оправиться от катастрофы, однако душа его страдала от незаживающей раны.
Бенуа по-прежнему внимательно смотрел на Анжелику и молчал. Пауза длилась долго. Затем он произнес:
– Итак, что же такое требует от меня ваш отец?
– Он просит спасти моего брата из Битша, – коротко ответила она.
За окном усилился ветер, по стеклу забарабанили тяжелые капли дождя. Разыгравшаяся непогода, видимо, стремилась еще больше изолировать усадьбу «Остролист» от всего мира. Было такое ощущение, что на всем белом свете остались в живых и бодрствуют всего два человека. И один из них, подумала Анжелика, поможет ей.
– Понятно, – произнес наконец Бенуа голосом, лишенным всякого выражения. – Вы хотите, чтобы я проехал более двухсот миль в глубь Франции и вытащил вашего брата из крепости, где Бонапарт держит военнопленных, – между прочим, пользующейся самой дурной славой…
– Но ведь папа пощадил вас и вашу семью. Теперь мы в свою очередь просим спасти жизнь члену нашей семьи. – Анжелика протянула вперед руку, надеясь, что этот умоляющий жест поможет ей убедить Бенуа. Золотистые локоны у нее на голове слегка шевельнулись.
Она страстно желала, чтобы брат поскорее вернулся домой. Ведь было совершенно ясно, что хандра эрла во многом связана с тревогой за судьбу сына. Гарри… Всегда такой жизнерадостный, подвижный… Может, именно ему удастся помочь лорду Эллевуду хотя бы частично примириться с утратой зрения – Анжелике это так и не удалось.
– Едва ли есть необходимость в таком драматическом спасении, – сухо ответил ей Бенуа с мрачным и неприступным видом, хотя голубые глаза Анжелики по-прежнему с мольбой были устремлены на него. – Все, что должен сейчас делать ваш брат… как его имя, кстати?
– Гарри. Он корабельный курсант.
– Все, что сейчас нужно делать Гарри, так это сидеть тихо и примерно себя вести, и рано или поздно его обменяют на какого-нибудь пленного француза, – сказал Бенуа и сделал глоток бренди, бросив на Анжелику взгляд поверх краешка бокала. – Так что едва ли нужно устраивать такую мелодраму в ситуации, когда все должно само собой уладиться…
– Да ничего тут не уладится! – отчаянно воскликнула Анжелика. – Может быть, вы об этом еще не знаете, но французы прекратили обмен пленными. Они стали задерживать даже гражданских
– Я уверен, так считает немало достойных людей, – мягко откликнулся Бенуа, все так же пристально рассматривая Анжелику. В его глазах появилось теперь какое-то загадочное выражение. – Однако мне известно, что в Вердене есть коллеж, среди студентов которого несколько молодых курсантов. Почему Гарри не в их числе?
– Он отказался дать французам честное слово, что не попытается бежать, – быстро ответила Анжелика. – Однажды он уже это предпринял – правда, безуспешно. Именно потому его перевели в Битш. Там у французов нечто вроде исправительного лагеря – так, кажется, это называется? Похоже, вы все это знаете лучше меня.
– Я знаю лишь то, что доходит до меня по слухам, – тихо произнес Бенуа и нахмурился, видимо что-то припоминая. Анжелика отметила это с удовлетворением: значит, принялся обдумывать сложившуюся ситуацию. – Если не ошибаюсь, эта крепость построена Вобаном, [5] – после минутного молчания проговорил Бенуа. – И расположена она на вершине довольно обширного горного массива. Не самое подходящее место для побега…
– А Гарри уже сумел бежать оттуда один раз, – с гордостью, произнесла Анжелика. – Смотрите! – она взяла со столика и протянула Бенуа письмо. – Мы только вчера получили это от одного из detenues [6] в Вердене.
5
Вобан, Себастьен Ле Претр де (1633–1707) – французский военный инженер. Внес революционные для своей эпохи изменения в правила ведения осадной войны.
6
Удерживаемых (франц.).
– Благодарю вас. – Он отставил в сторону бокал, осторожно развернул лист бумаги и принялся читать.
– Вот нужный абзац! – нетерпеливо сказала Анжелика, опускаясь на колени рядом с креслом Бенуа так, чтобы письмо было видно и ей.
«Гарри и его друзья находились на свободе примерно три месяца. Преодолев немало трудностей и препятствий, они добрались до побережья, однако не смогли найти корабль, чтобы переправиться через пролив. Французы очень бдительно следят за своими лодками по ночам. Гарри был схвачен недалеко от Этапля и в кандалах проделал обратный путь до Вердена…»
– Вот видите: сложнее всего для них было достать лодку, чтобы добраться до Англии, – вот почему папа подумал о вас! – живо воскликнула Анжелика, снова тряхнув головкой. – Судя по словам сэра Уильяма, война не внесла никаких изменений в жизнь контрабандистов.
– Но я-то уже давно не контрабандист, – напомнил ей Бенуа, с явной симпатией заглядывая в ее румяное от волнения лицо. – Нет, подождите! Мне бы хотелось дочитать письмо до конца, – остановил он Анжелику, когда та открыла рот, готовясь что-то торопливо возразить.