Дождь в полынной пустоши
Шрифт:
На церкви ударили три. В серое небо взметнулись потревоженные пронзительным звоном голуби.
– Пора прояснить, удастся ли пятью хлебами накормить страждущих? И достаточно ли у них денег на хлеба?
– озвучил планы Колин.
Отыскать жилище Иагу Глинна не сложная задача. Купца в городе знали хорошо. Отзывались, правда, плохо. Но и то и другое устраивало как нельзя лучше. Ближе к пяти, унгриец стоял у нужного крыльца. Час потратил на дорогу, второй на выяснения кое-каких деталей домоустроения.
– Что привело саина под мой кров?
– вопрос воспитанности, Иагу совсем не интересна причина. Он и пригласил-то гостя войти, потому как тот из благородных. Ровню заставил бы топтаться и ожидать в передней. Занят. Не то чтобы увяз в делах, но поддерживать имидж вечно занятого человека необходимо.
Комната светла, а остальное... Это даже не деловой стиль, и не показатель прижимистости. Скорее желание сделать ни как у всех. Не индивидуальность, но потуги на нее. Стол. Шкаф. Полки для бумаг. Несколько кресел. Не понятно для чего сундук. Из дорогого ошского каштана.
Совсем как у меня, - сравнил Колин свое жилище Глинна. Похоже, польстил.
Купец не впечатлял - мелок в кости, но физиономией обладал примечательной. Голодный хорек. Так и читалось - съел, съем и еще немного отгрызу. Внешность обманчива, но не в этом случае. Отгрызет. Но как это часто происходит, не завуалированные пороки скрадывают достоинства индивидуума. А они у Глинна, несомненно, были. У человека, нажившегося на страдании ближних, их не могло не быть, пусть и из категории сомнительных.
– Сделать вам предложение к сотрудничеству, - объявил Колин.
– Гм....
– выглядел слегка озадаченным Глинн. Обычно благородные несли всякую ахинею, и под нее пробовали одолжить денег. Он не стеснялся отказывать. Для тех, кто обладал высокой властью, он слишком ничтожен - не обращались. Кто таковой не располагал, ничтожны сами. Чего таких бояться?
– А что вас удивляет?
– Разве приличествует благородному саину заниматься торговлей?
Глинн решил сразу ограничить круг вопросов. Ни строительством, ни залогами, ни благотворительностью, ни еще чем-то подобным, заниматься категорически не намерен. Торговля и все!
– Лучше признайтесь, вас более смущает мой возраст.
– И это тоже.
– Удручающе временное состояние.
– К сожалению да.
– И, тем не менее, я (пауза-вдох) к вам (пауза-выдох) с предложением.
– Внимательно слушаю.
Врет. Но уверенно. Не смущаясь.
– Надеюсь на то. Но прежде скажите, какова цена вашего зерна?
– Вы не похожи на оптового покупателя.
– Я им и не являюсь. Так сколько?
– По три штивера за мешок, а если точнее по тридцать семь грошей.
–
– Зерно прошлого года. Когда начнется подвоз, будет стоить еще меньше. От силы пятнадцать.
– Но ведь было время когда шло дорого?
– И не вспоминайте, - радостно завздыхал Глинн.
– Золотое времечко. Для торговых людей.
– А за сколько бы хотели продавать ваше зерно? Спрашиваю, потому как это важно.
– Но не по тридцать семь, точно.
– Нет, серьезно. Ваша справедливая цена на прошлогоднее зерно.
Торговец задумался над ответом. Не продешевить и не прослыть умалишенным.
– Вы же купец. Обойдитесь без утопических фантазий.
– Скажем три штивера девять грошей.
– То есть сорок пять за мешок объема три пуда? Или правильней сказать в три вога?
– Без разницы.
– Сорок пять вас бы устроили?
– Для прошлогоднего зерна, при обычных условиях - потолок. Разве что произойдет нечто не ординарное.
– Тогда мое предложение такое. Уплаченное вам сверх пятидесяти грошей...
– Даже так?!
– ...отходит ко мне.
– Откуда вы взяли такую цену? Кто заставит её платить?
– Вам ли не знать, на цену товара влияет его востребованность. Кушать свежий хлеб хотят все. Наличие этого самого хлеба. И его доступность. То есть возможность купить за деньги, украсть или отобрать. Чем выше востребованность и меньше наличие, тем серьезней вложения в третье - доступность.
– Отчасти верно.
– И если вдруг на зерно резко возрастет спрос, разве это не повод чуть-чуть поднять его стоимость?
– Повод.
– А если спрос окажется таким, что вполне реально запросить и сверх того что подсказывает совесть.
– Совесть тоже чего-то стоит, - замялся Глинн. Ход мыслей посетителя он уловил. Осталось услышать, как он все провернет. Подымет в поход степняков? Или знает чего-то такое, чего не знает пока никто.
– Не обижайтесь, но я не наблюдаю предпосылок к ситуации, когда спрос станет достаточным. Поставки нового урожая вот-вот начнутся. Баржи задержались, но это день-два.
– А если нет? Дожди. Хрущатик и клещ. Вот вам несколько факторов, которые лишат нас подвоза зерна в должном объеме.
– Вы серьезно!
– подпрыгнул Иагу.
– Откуда узнали? От кого?
– Откуда знаю, оттуда знаю. Но барж пока нет. На фоне событий во Вьенне и Фриуле весьма настораживающий фактор.
– Они и раньше бывало задерживались, - расстроился купец. Он-то уж возомнил бог весть что.
– Давайте разграничим обязанности. За мной повышенный спрос на ваше зерно, а вы с чистой совестью поднимите цену на дефицитный, но востребованный товар. Когда к вам пойдет народ...
– А если не пойдет?