Дождь в полынной пустоши
Шрифт:
В конце концов они разошлись к взаимному удовольствию. Каждый получил желаемое. Колин склянку кислоты, древесный уголь и надежный клей, алхимик универсальное мерило земных благ - деньги.
Возможно, бейлиф пережил не лучшее в своей жизни утро. Возможно, мэтр Хекс сказал бы про себя то же самое и призвал в свидетели Гермеса Трисмегиста. Возможно, обеих поддержал владелец ,,Куба и Круга и еще кто-то. Что касается Колина, то он безоговорочно признал, нет ничего вреднее общаться со служителями науки, заклавших свою гениальность на жертвенник знаний. И время суток не
Но стоит ли вздыхать и плакаться, если нужные вещества более нигде не достать? Рассовав и упрятав приобретения, Колин без всяких колебаний отправился потолкался на Утином Сходе. Купив крендель с корицей, жевал, наблюдал и слушал. Больше судачили не о чудище, должно быть уже достаточно наговорились, но о запоздавшем хлебном караване. Насущные проблемы ближе и потому понятней, чем летающее, по ночам страшилища. Встревоженные обыватели в нарастающей истерии, более остального скупали (сметали!) муку и зерно. Служителям порядка пришлось разнять несколько отчаянных потасовок. А когда страсти накалились, пустить в ход оружие и пролить кровь, разгоняя взбеленившуюся очередь. Участились и инциденты с кражей продуктов, грабежами и разбоем. Торгаши без оглядки на толкотню и возрастающий ропот, задрали цену зерна. К полудню она скакнула на полтора гроша. Народ возмутился, воззвал к совести, но в очередь раскупил пшеницу и рожь. Наценку на три гроша проглотили со смирением.
Не осталась без внимания Колина и паперть, где разохотившийся до публики нищий, пророчествовал близкую беду. Щедрость слушателей переходила разумные границы. Кидали не монеты, но кошели. На плитах валялось несколько золотых колец и женских кулонов. Раскатившиеся жемчужины бус блестели в грязи и щелях плит. Попы в безобразие не вмешивались. Они уже распродали месячный запас свечей и ладанок, и сняли два ,,урожая пожертвований от перепуганной паствы.
Встреча с Юаш прошла обычно. Они немного прогулялись. Колин угостил девушку экзотическим вяленым инжиром. Юаш ела с опаской, непривычный на вкус плод.
– Продолжай покупать. Будет лучше завести тележку, не таскать тяжести на руках, - наставлял Колин девушку, передавая серебро.
– Постоянно жалуйся, что на Коротком Валу зерно сырое, а цена выше и поднимается ежечасно. Приплети историю с ограблением. Отобрали не деньги, но хлеб. Боишься туда ходить и присмотрела охрану.
Отсылка к Коротком Валу Юаш понятна, там заправлял Трий Брисс. Утиный Сход на откупе у Иагу Глинна. Она помнила недобрые события двухлетней давности. И девушке совсем не нравилось то, во что её втянули вопреки желанию.
Девушка невесело слушала унгрийца. На языке вертелось с десяток возражений, обвинений и упреков, но так и не высказанных спутнику.
– Неужели воровать легче?
– спросил Колин спутницу.
– Люди становятся злыми, - поделилась наболевшим Юаш.
– Это страшно.
– Воровать не страшней? Или рисковать собственной шкурой лучше, чем подставлять чужую?
– Но это нехорошо! Неправильно! Не по божески!
– А кто сказал что хорошо и правильно?
– вмешивать бога в свои дела Колин посчитал необязательным.
–
– Я?
– применил унгриец уловку с удивлением.
У Юаш от возмущения перехватило дыхание. Но возмущение растаяло, туманом под лучами солнца. И остался жгучий страх и стыд. Получается она все затеяла? Сама?!!!
– Я их обманываю, - признала девушка поостыв.
– Но не представляю зачем.
– Ты выполняешь порученную работу. И получаешь за нее деньги. Этого мало?
– Да, конечно, - сникла Юаш. Соглашаться, не значит принять. Но и не отказаться.
Совсем расквасилась.
– Может заглянуть к тебе в гости?
– вслух подумал Колин, над беспокоящими симптомами самоедства Юаш.
– Я живу далеко, - заспешила с отказам девушка.
– Знаю. И даже знаю почему пыталась воровать?
Девушка побледнела. Страх перед нанимателем пересилил остальные страхи и чувства.
Это же совсем просто. Для себя воровала бы еду. А тебе нужны деньги. И предназначались они кому-то. Лекарю или судейским, - Колин не сводил глаз с Юаш. Его-то ничего не сдерживало говорить, но он счел за благо смолчать.
Жалостливых мыслей отпустить девушку или не вмешивать в свои дела у него не возникло. Она сделала свой выбор, когда была возможность. Кого теперь винить?
Визит пока отложим. Как крайнее средство. Хорошо, есть за кого переживать и о ком заботиться. Хорошо, тот кто заботится, делает это не по принуждению и не под давлением обстоятельств.
– На вот, держи, - Колин подал ей еще несколько монет. Среди серебра блеснуло золото.
– Это много, - растерялась Юаш щедрой оплате.
– Пригодятся. Лекаря дерут безбожно.
Колин поддержал Юаш, наступившую на подол, не растянуться в луже.
Вот и весь секрет, - выяснил он причину беспокойства девушки.
Хоть как-то отвлечь, принялся расспрашивать.
– Любишь фокусы?
– В общем, да...
– А можешь сказать за что платишь деньги фокуснику?
– ???
– За обман. Обманываются те, кто готов обманываться. Они этого хотят. Ведь кто самый отзывчивый из зрителей? Дети. Они живут сказками и фокусы их подтверждение. У взрослых другой жизненный опыт и другие интересы. И сказки для них другие.
– Чудовище, которое видели прошлой ночью, тоже сказка?
– Я же тебе сказал, обманываются те, кто рад этому. И хорошо что напомнила... Купи двадцать локтей самого тонкого, но прочного шелка, лучше белого, и сшей из него мешок. Два на пять локтей.
– Мешок?
– поразилась Юаш просьбе. Что еще удумал её странный работодатель?
– А что такого? Большой мешок. Только не тяни. Через два дня заберу. Здесь же.
Новая щедрая плата упала в карман Юаш. И если вся её сущность противилась поручениям этого непонятного молодого парня, то тяжесть монет убеждала в обратном. Замириться с самим собой не трудно. В конце концов, её не подбивают убивать или грабить. Может он и прав, люди рады верить тому, что им говорят? Не она, так кто-то другой. И пущенный слух, самый пустой, с удовольствием подхватят.