Дождь в полынной пустоши
Шрифт:
– Баротеро одиночки. Над Гараем потрудилась шайка, - поправил Колина.
– Их и разыскиваю.
– Если память мне не изменяет, вы так же ищите воровку, пользующуюся нероли.
– И её тоже.
Главное, что хотеть сказать. А потом уж как. Паузы, долготы, ударения, акценты, не забыты жесты и поворот головы кому предназначен ответ. И это не обязательно спрашивающий.
Ты её отыскал?
– первой отреагировала камер-юнгфер. Удивилась. Неужто нашел?
А вы сомневались?
– прочитала Лисэль спокойствие унгрийца и отстала. На время.
– Я думаю, саин Поллак пользуется своей безнаказанностью, - обвинила Арлем. Не обошлась и без нравоучений.
– Воздастся нам по делам нашим...
Лучше молчи!
– призвала Лисэль, но куда там!
– Вы о канальщиках
– готов Колин к придиркам проснувшейся фрей.
– О вас. Как не покажется странным, лично о вас.
– Мне начинать тревожиться?
– Запоздалое прозрение, не находите?
– переполнена сочувствием Арлем. Сестра милосердия из нее не лучше, чем воинствующая проповедница.
– Тогда помолитесь, чтобы виновный раскаялся по доброй воле, - выказал Колин показное смирение.
Его слова истолковали в нужном ключе. Убийц Гарая он искать продолжит, не оглядываясь на закон и чинимые препоны. Задавшись целью, не отступит. Чем не рекомендация? Тем, кто понимает в подобных рекомендациях. А таковые на Совете почти все.
– И для этого вы шатаетесь по злачным местам столицы?
– оставляет Гё за собой право сомневаться в подлинности мотивации унгрийца. У нее полное и безоговорочное отсутствие какого-либо доверия к нему. Ну, не верит и все! Хоть лоб расшиби, хоть троеперстие накладывай перед иконами, призывая святых на помощь. Не верит!
– А разве их выследишь, находясь под крышей дворца?
– Вы хотите что-то сказать, эсм Аранко?
– обратился Гаус к ерзающей баронессе.
Янамари честно попыталась справиться с треволнениями.
– Он.... Он хороший. Вот, - дребезжащим колокольчиком прозвучал голосок девочки.
– Браво, детка. Браво!
– поддержала Лисэль заступницу. Камер-юнгфер не определилась, но этого недолго ждать, соперница ей баронесса или возможность продавить свои интересы. И не только по отношению к унгрийцу.
Детская непосредственность скомкала обсуждение. На Совете разом заговорили. Даже те, кто молчал. Сатеник не вмешивалась, слушала. И терзалась. Недолжно оставлять без последствий проступки, кажущиеся неосмысленными и непонятными. А мстительности Поллака она не понимала. Кто ему Дрэго аф Гарай? И почему он подвязался искать убийц баронета Кунди, умножая смерти? Ради утоления необузданной провинциальной распущенности? Она справлялась, Унгрия славна вольностью нравов и варварскими обычаями. Край перманентной войны всех со всеми, где пфальцу воздают королевские почести, а традиции превалируют над законом. Страна, где причисляющих себя к благородному сословию много больше числа нищих по дорогам и возделывающих скудную ниву. Здесь, не дотянувшись до ночного горшка, мочатся в окно или в камин или в угол комнаты и, вдыхая вонь, не морщатся, а в знак особой расположенности к гостю кладут к нему в постель хозяйку дома. Травля бездомных собаками - приятное легкое развлечение, а охота на зверя - обременительная обязанность. Непорочные девицы отправляются в монастыри, откуда спустя годы выходят с репутацией прелюбодеек и это никого не смущает. Мужья берут в жены простолюдинок, обновить кровь рода и гордятся прижитыми в коровниках и хлевах ублюдками. В городах полно сифилитичных, а ведь зараза не что иное, как последствия блуда с кобылами зараженными сапом! В деревнях ведьмы в большей чести, чем лекари. Унгрийские женщины настолько дики и своенравны, что принимают участие в сражениях на равных с мужчинами, а после пируют с ними за одним столом, разделяя кубок и славу победителей. Вокруг рубежей Унгрии рыщут толпы жадных дикарей, но наидичайшие из них обитают не во вне, а внутри проложенных границ. Не потому ли Поллак лишает жизней и сдирает с убитых кожу, а юная баронесса во всеуслышание объявляет его своим любовником и таскает за собой, что они плоть от плоти дети своей ужасной отчизны? Родятся ли у свирепой волчицы ягнята? Принесет ли кровожадная гиена безобидных мопсов? Ответ единственно правильный - нет. Так чего тянуть и ждать, не воздав Колину аф Поллаку.... особенно ему! должного?! За неподчинение, за эполет с чужим гербом, за наглость объявиться в Карлайре, за еще большую наглость оставаться при Серебряном
Если чего-то очень и очень хочешь, загадай на Рождество, - в приступах недовольства на бесконечных уроках рычал на нее канцлер.
– В остальных случаях, выдохни и считай до десяти? Не помогло? Считай заново. До ста.
Считать до ста гранде не пришлось. Шестьдесят девять и баста!
– Я полагаю, следует назначить награду за поимку убийцы или достоверные сведения о нем, - взялась итожить Сатеник, пресекая отвлеченные разговоры.
– Касательно саина Поллака, мы не признаем за ним право действовать из собственных побуждений, какими бы благими они не были и чем бы ни обуславливались. Многие при дворе нашли бы лестным участвовать в столь праведном деянии, но способ саина Поллака, неприемлем, ни для меня, ни для кого другого. Эсм Аранко, мы будем вам весьма признательны, если вы запретите своему п’рову розыски виновных в гибели Дрэго аф Гарая, поскольку так или иначе дерзкие выходки свяжут с Серебряным Двором, что может послужить поводом для недоразумений и трений, которые легче предупредить, чем исправлять их последствия. И жертвами этих последствий может оказаться каждый из нас.
– Я прислушаюсь к эсм Аранко, - выручил Колин растерявшуюся девочку.
Из всего нагромождения слов понятно, Янамари назначили отвечать. За него. Предельно ясно. Но, не гарантирует, что все произойдет или будет происходить согласно чьей-то воле.
Противостояние обозначили. Кто займется компромиссами?
– где-где, а в совете добровольцев Колину не отыскать. А придется. С той самой минуты, как угольный рисунок появился на стене его комнаты, ему придется дружить с грандой. Еще раз по буквам. С Г.Р. А. Н. Д. О. Й. Вот тебе и ой!
Найти точку взаимных интересов трудно. Тут одного желания мало. Предпочтительней наличие общей выгоды. А где выгода, там худой мир лучше доброй войны. Насколько может быть лучше не рубить голову, а перепиливать шею.
– Несомненно, наше обращение к бейлифу придаст делу необходимое ускорение, - подхватил Гаус за грандой, делая многочисленные пометки. Исчеркал бумаги предостаточно. От верха до низа листа.
– А я бы позволил унгрийцу продолжить, - не разделил общего благодушия Гусмар.
– У Акли другим голова занята, болеть за вашего Гарая.
Скажи он это раньше, выглядело бы по-другому, обычное мнение, а сейчас.... сейчас он ставил под сомнение решение не Совета, но самой гранды. Под общее неодобрительное, но будь оно не ладно, молчание! В кое-то время Сатеник, самостоятельно, без подсказки наставника, признала отсутствие у нее какой-либо поддержки. Не людей сочувствия и слова, но людей дела.
Крови и стали!
– любил говаривать Моффет о послушных сражаться и умирать.
Самой удивительно, сколь легко далось её признание. Возымела ли действие нудная бубнежка Старого Лиса, судить не по одежке и уму, а по потенциалу полезности. Накопилось ли опыта переосмыслить полученные от старика знания, снизошло ли озарение в тяжкую минуту безысходности, или же Гусмар ненароком расшевелил муравейник её злого отчаяния, но ей просто-напросто необходимы приверженцев. Собственные, а не подаренные, приставленные или одолженные. И на роль одного такого, напрашивался (не сам, а следуя логике поступков) Поллак. Человек, которого она почти ненавидела. Не терпела уж точно. И если искать объяснения включению его в миньоны*, а искать их все-таки придется, то на первый случай вполне сгодятся и такие, унгриец обойдется дешевле остальных и справится значительно лучше. Хотя бы потому....
– ...Потому как родственники худшие из сволочей, которых наживешь, или заведешь, - учил канцлер.
– Они вечно чем-то недовольны, они вечно чего-то от тебя хотят и требуют. Ты им вечно чем-то и что-то обязан и должен. Титулы, землю, деньги, должности, привилегии. Они считают себя вправе советовать, обижаются, когда им отказывают и первыми забывают все, то хорошее, что видели от тебя.
О друзьях и близком приятельстве Лис отзывался едва ли мягче. Старого эгле Сатеник толком не знала, но не поленилась справиться о значении богато рассыпаемых эпитетов: мачесаг, оурат и хэнзир. Перевод никак не отнесешь к похвале.