Дождись меня в нашем саду

Черкасова Ульяна

Но теперь работорговец ни за что бы не попытался угрожать ей. Велга стала невестой слишком влиятельного человека, чтобы ей угрожал кто-либо, кроме самой королевы.

Поэтому, наверное, с ним можно было говорить откровенно.

– Мельцу держат в темнице.

Он мгновенно переменился в лице. Даже покрасневшие от выпивки щёки будто побледнели.

– Что?

– Они со Змаем приехали в Твердов вместе с нами, князь принял её к себе на службу. Видимо, их сдал кто-то из дружины. Стоило нам въехать в замок, как их сразу схватили Охотники.

Глаза

у Велги защипало. Она уже несколько дней не плакала и теперь вдруг поняла, что едва сдерживалась. Губы задрожали. Ей нужно было выпить. Иначе чувства – гадкие, полные обиды, жалости к другим и к себе – задушили бы её.

– Мельцу увели куда-то, я не знаю точно куда. Но говорят, Охотники держат пленных в подземельях под замком. Если ты…

Арн не дал ей договорить, коротко кивнул. Он собрался, сделался очень строгим. Голубые глаза-льдинки сверкали холодной решительностью.

– Я понял. Когда это случилось?

– Несколько дней назад.

– Когда твоя свадьба?

– Через несколько дней. А при чём тут…

Он снова её перебил, слегка наклонился, заглядывая в глаза:

– Поздравляю с будущей свадьбой. Присутствовать, к сожалению, не смогу.

– Конечно, понимаю, но Мельця…

Улыбнувшись уголками губ, Арн вдруг подмигнул ей и слегка поклонился на рдзенский манер. Велга нахмурилась. Кажется, она поняла его не до конца.

Скренорец вдруг развернулся и ушёл, не попрощавшись.

Велга осталась стоять в растерянности. В порыве ей хотелось догнать Арна, рассказать всё о Мельце, о том, как она кричала и плакала, когда её обжёг металл Охотников, как она молила о помощи, но, кажется, это было бесполезно. Арн ушёл. Несмотря на годы дружбы, что связывали его с чародейкой, он просто ушёл, не желая ничего знать о её судьбе.

На душе стало гадко, мерзко, и Велга почувствовала тошноту.

Ей стоило ещё выпить.

* * *

– Ваше величество! – Станчик раскинул руки в стороны для объятий, но даже прикоснуться к королеве не посмел. – Вы уже познакомились с моим дорогим другом?

Белый хотел есть. Краем глаза он видел, как дворяне пировали за длинным столом, и мечтал если не о кабаньем окороке, то хотя бы о солянке. Но его подозвала к себе королева. И приходилось стоять возле неё и отвечать на пустые вопросы, придумывая на них лживые ответы.

Венцеслава повела бровью, с лёгкой улыбкой поглядев на Белого:

– Это твой друг, Станчик?

– Конечно, это мой дорогой друг. Я пригласил его на свадьбу твоего братца, будет мне помогать.

Болтовня шута, его писклявый голос и морды, которые он строил, явно потешали королеву, а вовсе не раздражали, как Белого.

– Как же тебе поможет наш… ты так и не сказал, как тебя зовут, рыцарь…

–

Идульф. – Имя всплыло в памяти словно само по себе. Лойтурское имя, более подходящее для человека с такой внешностью, как у Белого. Куда более подходящее, чем Войчех. Кажется, он слышал это имя от кого-то на днях, поэтому оно и пришло так быстро на ум.

Простое лойтурское имя. Не плохое и не хорошее. Но улыбка почему-то стёрлась с лица королевы.

Её мрачный, молчаливый спутник – слишком старый для того, чтобы оказаться стражником, и слишком воинственный для советника – пригляделся к Белому с нескрываемым любопытством.

– Так что же, Идульф. – Королева быстро взяла себя в руки и снова натянула улыбку.

От этой дворянской вежливости подташнивало. Белый уже достаточно насмотрелся на это благостное, точно у юродивого, выражение лица. Велга Буривой тоже натягивала похожую маску чистоты и святости.

– Ты певец или танцор? – продолжила королева. – Как будешь помогать нашему дорогому Станчику? Мой любимый брат Матеуш, говорят, пригласил много музыкантов, поэтов и скоморохов на свою свадьбу. Празднования пройдут по всему городу, но для торжества в замке он, наверное, выбрал самых искусных.

Белый стрельнул глазами в сторону шута. Вот уж удружил дурак.

– Я… – Белый и без того не отличался красноречием, а тут и вовсе в горле запершило. – Я… сказитель.

– Сказитель?! – В голосе Венцеславы слышалось сомнение. – Впрочем, голос у тебя чарующий, с такой мужественной хрипотцой.

Будь королева моложе, так Белый бы подумал, что она с ним заигрывает. Впрочем, это, наверное, была старая, усвоенная ещё в девичестве привычка льстить всем подряд. Встречались такие женщины, что для каждого находили особое меткое слово, любого могли очаровать – что старика, что ребёнка. И это, пожалуй, было полезное для королевы качество.

– О, не терпится услышать. – Станчик захлопал в ладоши. – Расскажи, расскажи королеве, о чём будет твоя сказка.

– О чудище, – без запинки ответил Белый. – И яблоневом саде.

Выражение восторга на лице шута скисло, он пренебрежительно скривился. Королева постаралась проявить хоть каплю уважения к своему недавнему спасителю:

– И что это за чудище? То, что было сегодня во дворе?

Белый поморщился. От его одежды теперь несло смрадом. Не то чтобы наряд был слишком дорогой, но единственный. И уверенности в том, что получится его отстирать, не осталось.

– Не настолько провонявшее рыбой, – хмыкнул Белый.

– И правда, – королева обвела его взглядом с головы до ног, – не стоит выступать в испорченном наряде. Гжегож, будь добр, помоги Идульфу подобрать новую одежду.

Седовласый короткостриженый мужчина со злыми глазами, всё это время стоявший за спиной королевы, тут же вышел вперёд.

– С удовольствием, – произнёс он так мрачно, что сразу стало ясно, что вряд ли он много понимал в нарядах. – Пойдём, провожу… на примерку… Идульф.