Драгоценности солнца
Шрифт:
— Черт побери!
— Ах, твой свитер намок! Не волнуйся, дорогая, сейчас все исправим. — Преодолевая ее сопротивление, Эйдан стянул с нее мокрый свитер и бросил его на пол.
— Убери руки! И я сама во всем разберусь.
— Ты уже разобралась, как и я, только еще не поняла это. Я бы сказал, что точно знаю, чего хочу, а ты только думаешь, будто знаешь, чего хочешь. Однако… — Он отвел мокрые пряди с ее лица. — Если ты так уверена в себе, тебе не о чем беспокоиться. Давай просто наслаждаться временем, проведенным
— Не в этом дело…
— Ты хочешь сказать, что тебе плохо со мной?
— Нет, конечно, но…
— Или что ты не знаешь, чего хочешь?
— Я знаю, чего хочу.
Эйдан прижался к ее лбу.
— Вот и ладно. Что плохого в том, чтобы дать мне шанс изменить это?
— Я не знаю. — Но что-то должно быть. Ей не хватает благоразумия, а она должна быть благоразумной, даже если стоит голая под душем. — Эйдан, мы говорим не о капризах. Я отношусь к этому очень серьезно, и я не передумаю.
— Хорошо. В добрых ирландских традициях мы заключим пари. Ставлю сотню фунтов на то, что ты передумаешь.
— Я не заключаю пари по таким серьезным поводам.
Эйдан пожал плечами, взял мыло.
— Если ты боишься потерять деньги…
— Не боюсь, — прошипела Джуд, тщетно пытаясь понять, в какой момент он загнал ее в ловушку. — Две сотни.
— По рукам. — И он поцеловал ее в кончик носа, скрепляя сделку.
19
Смешно! Она поставила деньги на то, что не выйдет замуж за Эйдана. Смешно и досадно.
Гнев, загнавший ее в ловушку, несвойственен ей, ведь тихая, кроткая, благоразумная Джуд всегда успешно подавляла вспышки гнева.
Ничего, к назначенному времени и она, и Эйдан забудут о пари. Какой смысл вспоминать? Они оба только поставят себя в глупое положение.
А пока у нее полно домашних дел, и у нее есть работа. Нужно сводить Финна на прогулку, вернуть посуду Молли О'Тул. И давно пора позвонить домой, поговорить с родными. А потом, если позволит погода, она расположится с компьютером в саду.
Мысленно Джуд отчетливо представляла себе и белую птицу, и черного волка. Ей не терпелось записать историю, рассказанную Эйданом накануне. Вряд ли ей удастся передать всю прелесть этой легенды, но она попытается.
Джуд собрала посуду, сложила в пластмассовый контейнер собственноручно испеченное сахарное печенье и огляделась в поисках щенка… Он сидел под кухонным столом, и под ним растекалась огромная лужа, естественно, в стороне от подложенной газеты.
— Неужели ты не мог подождать еще минутку? — В ответ Финн бодро повилял хвостиком, и Джуд, не удержавшись, хмыкнула и поставила посуду на стол.
Пока она вытирала лужу, щенок прыгал, облизывал ее лицо, тихонько урчал, и она даже забыла отругать его. А потом минут десять шутливо боролась с ним, почесывала животик и была счастлива не меньше его.
Джуд понимала,
— Мне почти тридцать, — прошептала она, поглаживая длинные, шелковистые уши Финна. — Я хочу, чтобы у меня был свой дом, своя семья. Я хочу, что бы рядом со мной был мужчина, который бы любил меня. — Она прижала к себе щенка, и тот, извернувшись, лизнул ее руку. — Я не соглашусь на меньшее. Я не стану довольствоваться объедками, даже если кажется, что лучшего не смогу получить. Поэтому…
Она подняла Финна, ткнулась носом в его носик.
— Пока только ты и я, приятель.
Как только открылась задняя дверь, щенок стрелой метнулся в сад, и Джуд умилилась, хотя он нацелился на ее цветы. Она резко окликнула его. Он замер, подскользнулся, перекувыркнулся, и Джуд сочла это значительным успехом, ведь пострадал только один ряд агератума.
Они направились к дому О'Тулов. Финн обгонял ее, возвращался, бегал вокруг ее ног и отскакивал, чтобы понюхать то, что вдруг вызывало его интерес.
Джуд представила, каким он вырастет. Большим, красивым псом, любителем побегать по холмам.
Господи, что делать с ним в Чикаго?
Джуд тряхнула головой, отгоняя этот вопрос. Зачем портить удовольствие от чудесной прогулки?
Воздух был прозрачным, солнце пронзало тонкими лучами легкие облака, плывшие в сторону Англии. Внизу плескались темно-зеленые воды Ардморской бухты. Если остановиться и прислушаться, в этой мерцающей тишине можно услышать музыку. В такую погоду на пляж потянутся туристы и даже кое-кто из местных, если выпадет свободный час-другой.
Молодые матери разрешат своим малышам босиком побегать по линии прибоя и наполнить мокрым песком пластмассовые ведерки. Сколько сегодня будет построено и смыто волшебных замков!
Живые изгороди вдоль дороги покрылись цветами, трава пружинила под ногами и сверкала утренней росой. Зеленые холмы простирались до высоких гор на севере, упиравшихся вершинами в облака.
Джуд нравилась скромная красота этой земли, древние замки, разрушенные временем и врагами и навевающие мысли о доблестных рыцарях и прекрасных дамах, о королях, ничтожных и великих, о верных слугах и коварных врагах. И, разумеется, о магии и колдовстве, о музыке фей.
Сколько еще легенд предстоит узнать, размышляла Джуд. О жертвах ради любви и славы, о торжестве доблести и чести, о наложенных и разрушенных заклятьях.
Здесь можно годами собирать легенды, создавать их, делиться ими. Можно гулять ясным утром и представлять дождливый день в уютном доме. Вечером, после наполненного делами дня, можно устроиться перед камином, смотреть на картины, которые рисует огонь, или заглянуть в паб, где шумно и весело и звучит музыка.
Это была бы чудесная жизнь, прекрасная и волшебная.