Драгоценный камень
Шрифт:
Она поспешила сменить тему и довольно натянуто спросила:
– А куда же подевался твой оптимизм?
– Я оставил его за дверью на улице, – усмехнулся он, подумав: «Черт бы тебя побрал!»
– Ставки сделаны, – объявил крупье.
Колесо завертелось, шарик начал свой ритуальный танец удачи, и Слоун затаила дыхание. Наконец скорость вращения колеса начала снижаться, шарик еще немного попрыгал, после чего успокоился на номере двадцать четыре черный. Слоун вскрикнула и восторженно захлопала в ладоши.
Крупье, приняв ставки других игроков, повернулся к Слоун.
– Вы
Она посмотрела на Джордана, и тот кивнул.
– Оставьте, – сказала она.
И снова выпал их номер. Радостная Слоун повисла на шее у Джордана. Он сдержанно улыбался, удивленный таким взрывом эмоций: «Может, пойти в казино была не такая уж плохая идея?»
Вечер они закончили с фантастической прибылью – что-то около тридцати пяти тысяч американских долларов.
– Давай потратим их на что-нибудь несерьезное, вроде поездки на Таити, – предложил Джордан, намекая, что, если они вместе выиграли, значит, должны вместе насладиться ими. Слоун притворилась, что не слышала.
«Ничего, скоро ты запоешь у меня по-другому», – подумал Джордан.
На востоке, над горизонтом, в безоблачном летнем небе появилось солнце. На поле начали собираться игроки. Но Джордан ничего этого не видел. Он сконцентрировался на ударе. Пустив свою лошадь в галоп и следя, чтобы мяч был справа, Джордан не сводил глаз с маленького белого пятнышка, сущей горошины на темно-зеленом игровом поле. Он поднялся на стременах, перенес весь свой вес на них, инстинктивно сжав бедра и колени, чтобы не вылететь из седла, и изготовился для удара. Затем начал двигаться к мячу, подняв клюшку высоко над головой и ожидая момента, когда ее можно будет опустить. Правильно выбрав момент, когда до мяча оставалось лишь несколько футов, Джордан широко размахнулся и ударил. Он мягко сопровождал клюшкой мяч и после удара, причем на пару секунд торс его завибрировал. Мяч пулей устремился вдоль поля.
Сдержав лошадь, Джордан развернул ее и подъехал к ограждению. Там стояла Слоун, опершись на бампер взятого ею напрокат темно-зеленого «пежо». Одета она была немножко иначе, чем обычно, – в бледно-лиловые хлопчатобумажные слаксы и светло-серую хлопчатобумажную блузку. С шеи свисал бледно-лиловый с голубым шарфик из набивного шифона. И Слоун была без шляпы. Это Джордан заметил сразу. В Довиле Слоун почти никогда не выходила без шляпы. Сейчас ее длинные волосы трепал легкий ветерок. «Ей бы чуть-чуть макияжа, – подумал он, – и она выглядела бы на десять лет моложе».
Слоун была старше Джордана на пять лет, но это ничуть не волновало его. Он не ощущал никакой разницы, но ему казалось, что ее это беспокоит. Почему? Спешившись и направившись к ней, Джордан отогнал эту мысль.
– Давай-ка посмотрим, чему ты научилась, – весело начал он. – Какого типа удар я сделал?
– Передний правый, – быстро ответила она.
Джордан вскинул брови в шутливом удивлении.
– Замечательно! Может, теперь пора учиться играть?
– Думаешь, не смогу?
Он пожал плечами:
– Не знаю. Это нелегко.
Слоун
– Прекрасно… Я согласна.
– Когда бы ты хотела провести первый урок? – Джордан широко улыбнулся.
– Зачем откладывать, давай прямо сейчас.
– Как скажешь, – согласился он и подвел ее к лошади, сказав с нарочитой серьезностью: – Это у лошади перед, а это соответственно зад.
– Перед у лошади я вижу впервые, – так же серьезно отозвалась она, – и, разумеется, принимаю к сведению, а вот зад, кажется, мне видеть уже приходилось. Только вот не припомню точно – твой или лошадиный?
– Один-ноль, – рассмеялся Джордан, подсаживая ее в седло. – Надеюсь, хоть раз в жизни ты садилась на лошадь?
– Очень давно, – ответила Слоун, устраиваясь в седле. – Что теперь?
Он снял свой шлем и протянул ей:
– Надень.
Она надела шлем и застегнула на подбородке.
– Знаешь, – призналась Слоун, – книгу написать будет довольно сложно. Я уже это предвижу. Ведь необходимо проникнуть в психологию игрока, понять, что он думает и чувствует во время игры. Можно исписать кучу тетрадей, и все равно это будет не то, потому что сама я этого никогда не испытывала.
– И это все, что тебя заботит? – улыбнулся он, глядя на нее снизу вверх. – Говоришь, никогда не испытывала сама? Так это же очень легко исправить, дорогая. – И прежде чем Слоун успела ответить, Джордан легко сел на лошадь позади нее, а затем пустил в полный галоп, направив через поле туда, где тренировались игроки.
– Джордан! – вскрикнула Слоун. От неожиданности у нее перед глазами все завертелось, но она крепко вцепилась в переднюю часть седла, а Джордан обхватил ее левой рукой за талию, а в правую взял вожжи. – Ты соображаешь, что делаешь?
Он снова рассмеялся:
– Иногда соображаю, иногда нет. Но сейчас – нет, и это, кажется, первый случай, дорогая.
– Я ничего не вижу! – простонала Слоун, когда они приблизились к множеству лошадей и всадников.
– А сейчас смотри в оба, иначе пропустишь самое главное, – предупредил Джордан и, наклонившись вперед, сделал безупречный удар в направлении ворот.
– Эй, Филлипс, кончай валять дурака! – крикнул один из игроков.
– Я только показываю леди, как это делается, – отозвался Джордан и наклонился к ее плечу. Слоун вся трепетала. – С тобой все в порядке? – прошептал он.
– Я чувствую себя соответственно этой необычной ситуации, – еле слышно отозвалась она.
– Не бойся, упасть я тебе не позволю, – заверил ее Джордан. – Просто откинься назад, на меня, и расслабься.
Слоун повиновалась. Радостно сознавая ее близость, он пустил лошадь легким галопом назад, к ограждению, а через несколько секунд перевел на шаг. Его губы едва не касались щеки Слоун. Джордана охватила необыкновенная нежность к ней. Впрочем, ему казалось, что так было с самого начала, и теперь Джордану очень хотелось верить, что и Слоун он тоже не совсем безразличен. Плохо только, что времени на выяснение отношений почти не осталось. Через неделю она должна вернуться в Нью-Йорк, а он отправится на турнир в Аргентину.