Драгоценный камень
Шрифт:
Слоун снова начала наблюдать за игрой. Темп заметно нарастал, и англичане как будто начали уступать. Два зафиксированных нарушения правил позволили американцам сделать два штрафных удара, один с линии сорока ярдов, другой – с шестидесяти. И все же к тому времени, когда удар гонга возвестил, что до конца третьего периода осталось тридцать секунд, английская команда вела с перевесом в два очка.
Слоун опустила бинокль, поднялась и оправила свое сапфирово-голубое льняное платье.
– Куда ты собралась? – спросила Габи.
– Подожду Джорди у линии заграждения.
Габи иронически улыбнулась:
– Подбадривай, но только словами. Иначе потом не избавишься от лошадиного запаха.
– Этот паразит жаждет крови, – прохрипел Джордан, спрыгнув на землю у линии заграждения. Передав поводья конюху, он упругой походкой опытного наездника направился к Слоун. Стащив по пути шлем, Джордан прошелся пятерней по влажным, слипшимся волосам. Его разгоряченное лицо было покрыто испариной. Слоун тщательно вытерла Джордана влажным холодным полотенцем, а затем протянула ему бокал с холодным чаем.
– Трудно пришлось?
– Чертовски! Мы чуть не сцепились по-настоящему. – Он допил чай и поставил бокал на крышку переносного холодильника. – Этого сукина сына следовало бы подвесить за задницу.
Слоун не ответила, потому что отгоняла назойливых слепней.
Джордан посмотрел на нее и засмеялся:
– Слепни замучили? Я тебя понимаю, в это время они здесь особенно злые.
– А тебя они совсем не беспокоят?
Джордан широко улыбнулся.
– На нас, дорогая, – он указал на игровое поле, – эти твари внимания не обращают. Наверное, мы кажемся им невкусными по сравнению с такими «деликатесами», как ты, например.
Слоун поморщилась и налила ему и себе по бокалу холодного чая.
– Мне бы следовало быть к этому готовым. – Джордан взял бокал.
– Не упрекай себя.
– Не могу.
Слоун поставила свой бокал, а затем быстро и ловко стащила с Джордана потную фуфайку и бросила на капот машины.
Он засмеялся:
– Ты что это делаешь? Кругом люди…
– Расслабься и ни о чем не думай, – сказала Слоун, обтирая влажным полотенцем его руки и грудь. – Ниже пояса я ничего снимать не собираюсь.
– А жаль. – Он поймал ее в капкан своих рук. – Это было бы очень интересно, если бы ниже пояса.
– Не то слово, интересно, – согласилась Слоун. – Но вот теперь мы действительно привлекаем всеобщее внимание.
– Если не нравится, пусть не смотрят. – Джордан поцеловал ее в лоб.
В ответ она нежно обняла его.
– Ты ведешь себя как несносный мальчишка.
– А я такой и есть.
– Но не здесь же!
Он не отпускал ее.
– Поехали со мной в Аргентину, Слоун. Нам так хорошо вместе. Неужели не можешь взять еще пару недель отпуска?
– Не могу. – Она нахмурилась.
– Не можешь или не хочешь?
– Не могу, – повторила Слоун. – Я же говорила тебе о рекламной поездке.
– А после поездки?
– После – не знаю.
– Я буду играть в Калифорнии, – сказал Джордан. – В Эльдорадо. Давай встретимся там.
– Попытаюсь.
Он усмехнулся:
– Звучит не слишком убедительно.
– Это все,
– Если не появишься, я буду тебя искать, – предупредил Джордан.
Она подняла голову и нежно поцеловала его в губы.
– Пойду за свежей фуфайкой.
Он задумчиво смотрел ей вслед. «Стоит ли требовать от Слоун больше того, что она может дать?»
Четвертый период начался при счете 6:4 в пользу англичан. Но буквально через несколько минут американская команда забила два гола, один за другим. Джордан плотно опекал Макса Киньона, не подпуская его к мячу. Борьба шла на опасном сближении, но без нарушения правил.
Габи наблюдала за игрой и ворчала, что Карло задержался на очередной деловой встрече, а потому пропустил весь финальный матч.
Слоун было трудно следить за игрой, поскольку совсем рядом, через два столика, сидела Джилли Киньон. Слоун призналась себе, правда, неохотно, что Джилли красива. Причем у нее был особый тип красоты, который заставляет мужчин сходить с ума и совершать невероятное.
«Джордана можно понять… и Макса тоже».
Наблюдая за Джилли, Слоун пропустила момент, когда американцы забили еще один гол, который принес им победу и «Золотой кубок». Ее размышления были прерваны ударами гонга, возвестившими об окончании игры. Игроки подъехали к трибунам и спешились. Тут же, без всяких затей, провели церемонию награждения. Кубок вручала мэр Довиля Анна д’Орнано. Игроков окружили друзья и поклонники. Слоун встала и направилась к ликующей толпе, чтобы поздравить Джордана. Он моментально ее увидел, подбежал и схватил за руку.
– Улыбайся, дорогая, нас снимают! – Вместе с Лансом Уитни он поднял кубок высоко над головой, а свободной рукой обнял Слоун за талию.
– Наверное, мы попадем на обложку «Пари-матч», – прошептала она.
Джордан широко улыбнулся:
– Совсем неплохо.
К нему повернулся Ланс:
– Джорди! Сегодня вечером мы собираемся отметить это событие «У Джимми» в Тровиле. Ты идешь?
Джордан взглянул на Слоун и покачал головой:
– Нет, дружище, у меня есть вещи гораздо важнее.
Спальня была погружена в темноту. Джордан крепко спал на боку. Слоун уже довольно долго стояла возле постели, полностью одетая, и смотрела на него. Ей очень хотелось коснуться Джордана в последний раз, но она знала, что рисковать нельзя – он может проснуться. И тогда… Нет, Джордан не поймет, почему она уходит вот так, и Слоун не смогла бы ему это объяснить, поскольку сомневалась, что понимает сама. Просто она знала, что не способна посмотреть в эти невероятные глаза и сказать «до свидания». Мысль о прощании на аэровокзале была для нее непереносима. Пусть лучше в его памяти останется только эта последняя ночь, их ночь, когда они занимались любовью еще более неистово и неудержимо, чем прежде. Джордан так мечтал об этом «Золотом кубке», ей было это известно, а когда наконец получил его, не поехал праздновать победу с командой, а предпочел провести эту ночь с ней здесь.