Дракон, да не тот
Шрифт:
– А если точнее, - пробормотал Маркурио, - приняли инструкцию по безопасности за пророчество.
– Я требую объяснений, - процедила сквозь зубы Дельфина.
– Конечно, - согласилась Фаральда. – Несколько слов про Око Магнуса, чтобы все присутствующие здесь понимали, о чём идёт речь. Око Магнуса – это древний артефакт снежных эльфов. Не фалмеров, а именно снежных эльфов, потому что это по сути две разные расы. В начале этого года при исследовании Саартала маги Коллегии Винтерхолда нашли там Око Магнуса и в месяце Середины года смогли его пробудить.
Она перевела дыхание,
– Назначение Ока Магнуса было различным, но по утверждению мессира Гелебора основным назначением его было поддержание порталов, а это значит, что пробуждённое Око Магнуса влияло на состояние пространства, которое оно охватывало, условно говоря, истончало его. То, что пространство изменено, почувствовали маги посольства Талмор…
– Молчать, - приказал Ульфрик Дельфине, собиравшейся что-то возразить.
– Благодарю, - слегка поклонилась ему Фаральда. – Также Око Магнуса содержит в себе стихии пространства и воды, поэтому, когда оно пробуждено, насыщает воду в сфере своего воздействия магией воды. Пока всё понятно?
Все вразнобой закивали.
– Тогда я перейду к Крикам. Крики – это магия, а любая магия основана на стихиях. Всего стихий семь. Все расы, населяющие Тамриэль, обладают четырьмя или пятью из них – огонь, воздух, вода, земля и пространство. Раса драконов обладала дополнительно стихией времени. Ану и Падомай владели и седьмой, которую мы условно назвали стихией творения. Для того, чтобы произнести Крик, нужно задействовать стихию времени. Обучиться Крикам может каждый, но ни у людей, ни у меров, ни у зверолюдов стихии времени нет, если, конечно, он не драконорождённый. Но благодаря дару Кинарет, Язык может заимствовать эту стихию… ну, как бы из сферы драконов.
– У Акатоша, - подсказал Онмунд.
– Хорошо, у Акатоша. Когда Язык произносит Крик, он заимствует стихию времени у Акатоша. Если Крик произнесён правильно, заимствованная стихия возвращается к Акатошу. Если же Крик произнесён неправильно, стихия не возвращается и ударяет по нашему миру, чем вызывает стихийные бедствия. Это если не пробуждено Око Магнуса. Если же оно пробуждено, и Крик произнесён неправильно, то заимствованная стихия времени вступает в конфликт с изменённым пространством и… как бы слепляется с ним. А стихии пространства и времени – основные, базовые для драконов. Без них дракона быть не может, без всех остальных стихий дракон будет… ммм… неполноценным, но сможет существовать.
– Дракон, - поправил Арнгейр, - обладающий только стихиями пространства и времени, не будет обладать разумом.
– Что же касается того, - кивнула ему Фаральда, - почему у Вайтрана три дракона появились позже остальных… Фьодор, какая погода была во время битвы за Вайтран, и где находились первые две ямы? Я угадаю, если скажу, что погода была без дождя, а первые две ямы располагались в реке или на её берегу?
– На берегу, - подтвердил я. – И погода была солнечной.
– Остальные три дракона, - добавил ярл Балгрууф, - появились через четыре дня, когда начались дожди.
– Около форта Сангард во время битвы начался дождь, - вспомнил я. – И в Данстаре шёл снег.
Чёрт, как сказать «катализатор» на местном?
– Служит толчком, - кивнула Фаральда, - для проявления дракона.
На некоторое время установилась тишина – заседающие обдумывали рассказанное Фаральдой.
– Значит, получается, - наконец подал голос ярл Балгрууф, - что то, что все посчитали сбывшимся пророчеством о возвращении драконов, на самом деле является стечением случайных обстоятельств?
– И ещё чьей-то глупости, - добавил Маркурио.
– Ульфрик, сын мой, - спросил Арнгейр, - скажи мне, зачем ты использовал Крики внизу? Ты ведь знал, чем они чреваты.
– Я знал, - глухо ответил Ульфрик, - что они вызывают природные бедствия. Когда я убил короля Торуга, я сорвался, я это признаю. Около Хода Древних я вынужден был использовать Крики, потому что нас бы всех перебили, а я ещё не закончил то дело, ради которого живу.
– Что не помешало тебе, - не выдержал Хадвар, - смириться со своей участью в Хелгене и не пытаться сопротивляться.
– Как же, - процедила сквозь зубы легат Рикке, - да он просто знал, что прилетит Алдуин и спасёт его!
– Нет, - рявкнул Ульфрик, - я не знал! Я не знал, что по Зову Защитника может прийти Алдуин! Я был уверен, что неверно произнёс Крик и поэтому Защитник не пришёл… Мастер Арнгейр, - он тяжело, как медведь, развернулся к старцу, - ты говорил, что только довакин может неправильно произносить Крики внизу и не вызовет этим ни землетрясений, ни драконов! Через несколько дней после… разрушения Хелгена ко мне пришла Дельфина и сказала, что она Клинок и что в древнем пророчестве сказано, что я – довакин. Я знал, что неправильные Крики вызывают обвалы и землетрясения, я проверил, я специально несколько раз Крикнул неправильно. Я ждал два дня, но за неправильными Криками ничего не последовало – ни обвалов, ни драконов.
– И ты поверил? – горько покачал головой Арнгейр. – Ты поверил, что ты довакин?
– В пророчестве, - жёстко заявила Дельфина, - чётко сказано, когда и при каких обстоятельствах появится довакин.
– Дельфина, - Эйнарт в первый раз за всё время переговоров подал голос, отчего на нас снова посыпалась каменная крошка, - можно ли узнать, как звучало пророчество?
Она вскинула голову и чётко продекламировала:
– Будет время роковое,
Возвратятся в Нирн драконы,
Чтобы властвовать над миром,
Чтоб пожрать его навеки.
Будет город в землях эльфов,
Тех, что снежными назвали.
Первым он сожжён драконом,
Тем, что Пожиратель мира.
Будет муж с душой дракона,
Воин мудрый и могучий,
Он последним встанет к плахе,
Первым будет он в Совнгарде.
Некоторое время мы молчали. Вообще, лично мне казалось, что речь здесь всё же обо мне – последним к плахе встал я; судя по тому, что на меня оценивающе начали коситься остальные, а паче всех Ульфрик, их тоже посетили такая же мысль. Разве что «воин мудрый и могучий», который будет первым на деревне, то бишь в Совнгарде – это явно не ко мне.