"Дракон и Принцесса" - 2 книга

Данаева Елена Георгиевна

– Ещё! Хочу ещё, Блас. Мне так хорошо! Я просто счастлива! Слышишь?
– прошептала она и ещё крепче прижалась к маркизу.

– Слышу, радость моя. Сколько хочешь.

И они танцевали снова и снова, под незнакомую музыку, под странный восточный ритм, в тысяче мерцающих огней от светильников и миллиона свечей, кружась в огромном зале в объятиях друг друга, и им было безумно хорошо вдвоём. Как будто кроме них здесь никого и не было, и все присутствующие не пребывали в состоянии тяжелейшего шока от творящихся здесь безобразий. Валерия тонула в чёрных глазах Бласа. И удивительнее всего нисколько не боялась утонуть в них безвозвратно. Страха больше не было. Он ушёл. Потом они вдвоём пили вино и с аппетитом закусывали. Громко и неприлично хохотали над понятными только им шутками. А потом опять танцевали, и пили вино... Уже совсем ближе к ночи гости совершенно перестали обращать внимание на чудачества новобрачных. Каждый

был на своей волне, причём абсолютно не мешая друг другу. Все были довольны и счастливы. Свадьба удалась! О такой именно свадьбе Валерия всегда и мечтала. Она внезапно почувствовала себя нехорошо. Как раз между очередным глотком вина и каким-то спелым фруктом, что заботливо предложил ей Блас.

– О, Боги, что?
– воскликнул маркиз, увидев её мгновенную бледность и испуганные глаза.

– Мне плохо...

– Я так и понял. Только не говори мне, что я тебя об этом не предупреждал. Ничего не бойся, моя прелесть. Я с тобой.

– Угу...
– гугукнула пьяная Валерия и по традиции провалилась в темноту.

Мечта каждого нормального человека на утро следующего дня после продолжительной и бурной ночной попойки - проснуться и тут же умереть. Это нормально, понятно и объяснимо, поэтому что смерть, в данной непростой ситуации, кажется единственным верным решением. Валерия медленно просыпалась. Её воскрешение было на удивление приятным, восхитительно нежным и таким тягуче счастливым, что при первом взгляде на проснувшуюся девушку, можно было смело сказать - вот везёт же некоторым, блин! Ещё она ощущала себя как никогда выспавшейся, отдохнувшей, посвежевшей и необычайно довольной жизнью. Жить хотелось! А это самый главный аргумент на утро после пьянки, против которого не попрёшь. Лера с наслаждением открыла глаза и улыбнулась. Мягкая перина, источающее свежесть постельное бельё, ощущение сказочного далёкого утра из детства, когда знаешь, что нет у тебя никаких проблем и забот, а впереди только бесконечное лучистое счастье за каждым углом.

– О-о-о-о, граждане тунеядцы и алкоголики, с добрым утром!
– насмешливый, слегка охрипший спросонья голос Бласа, раздался откуда-то из глубины спальни.

Леру слегка подкинуло на перине и мягко опустило. Она старательно пыталась сесть и выглядеть при этом достаточно прилично. Осознание того, что на ней надета ночная сорочка, пусть и неподобающе короткая по меркам средневековья - до колен, но всё же, даже и она внушала чувство защищённости и уверенности в себе.

– Блас? С добрым утром!
– нервно ответила она, не вылезая из постели и торопливо одной рукой одёргивая под одеялом задравшуюся ночнушку, а другой - приглаживая лохматую голову.
– Могу я узнать, что ты здесь делаешь?

– Радость моя, до недавнего момента я сладко спал, пока ты не разбудила меня своим зеванием и копошением. Теперь я уже спешу к тебе, - также насмешливо ответил он, стремительно вставая с огромного дивана в противоположной части комнаты. Он был совершенно голый. Лера от неожиданности закрыла глаза и ойкнула, как самая распоследняя идиотка.

– Только не уверяй меня, моя прелесть, что ты не разу не видела обнажённых мужчин. Особенно утром, - откровенно рассмеялся он, стремительно направляясь к ней.

– Прости. Глупо получилось. Наверное, - вконец смутилась Валерия, открывая глаза и пристально рассматривая Бласа, который остановился возле её кровати, наслаждаясь её смущением.

– Нравлюсь?
– нагло глядя ей в глаза, с усмешкой спросил он.

– Нравишься, - ответила Лера и вдруг дерзко улыбнулась ему.
– Ты - прекрасен. Настоящий демон.

– Твой демон, прошу заметить, счастье моё. Твой. Который вчера стал твоим мужем. Который потихоньку спаивал свою собственную жену, потому что ей вдруг до чёртиков захотелось надраться на собственной свадьбе. Который вёл себя неподобающим мужчине правящего дома образом, то есть - танцевал...

– О, да, очень неподобающе, Блас!

– Не перебивай меня, женщина, - мягко возразил он.
– Я не сказал, что сожалею об этом. Мне понравилось танцевать с тобой и этот факт на многое закрывает мои глаза. Более того, я решил впредь танцевать с тобой на всех торжествах, где будет музыка.

– Блас, ты мой герой!
– счастливо воскликнула Лера.

– Миледи, ведите себя прилично. Я ещё не закончил, - с серьёзным лицом ответил он на её вскрикивание и находясь в крайне неприличном виде, призывая жену к приличиям.
– Далее. Который не мог больше видеть, как плохо его любимой жене, по её же, прошу заметить, собственной глупости и невоздержанности. Который, в свою первую брачную ночь, как укушенный метался в поисках придворного мага, чтобы его любимой жене утром было не так паршиво и гадко, как могло бы быть. Наконец, демон, который устал, как тысяча чертей, оберегать сон своей любимой жены, потому что

ей было таки плохо, пока не начала действовать магия. И вот, когда я - бедный и несчастный демон, наконец-то уснул, меня через час будят и спрашивают самым невинным образом - что же я здесь делаю?

– О, Блас! Прости меня. Я очень-очень сожалею, правда.

– Ни фига ты не сожалеешь. Глаза у тебя... Как у хитрой кошки.

– Это не по этому, Блас. Напрасно ты мне не веришь...

– Не верю. Голос у тебя... Какой-то игривый, через чур.

– Ну, не дуйся на меня, Блас. Ну, хочешь, - она больше не могла сдерживаться и рассмеялась в голос, - ну, хочешь, отомсти мне. Ты я вижу этого очень хочешь.

– Хочу...
– хрипло выдохнул он и мгновенно откинул одеяло, за которым пряталась его хохочущая жена.
– Очень... Даже не представляешь, как.

– Подожди, Блас. Мы должны быть в равных условиях. Верно?
– она рывком поднялась с постели и встала напротив мужа. Неуловимым движением Лера стянула вниз тонкие бретели ночной сорочки и шёлковая ткань, как вода, плавно скатилась к её ногам. Она стояла обнажённая, заглядывая в глаза обомлевшего маркиза.

– Нравлюсь?
– тихо спросила она.

– Давно, - сипло выдохнул он.
– С первого взгляда.

– Я знаю. Теперь я - твоя, а ты - мой, Блас. В болезни и в здравии, в богатстве и бедности, в печали и радости, я отдаю тебе себя и пусть только смерть разлучит нас.

– Иди ко мне...
– внезапно охрипшим голосом сказал он, притянув её к себе.
– Ты никогда и ни о чём не пожалеешь. Никогда. Обещаю.

– Я знаю. На то ты и демон, Блас...
– прошептала она ему в самое ухо, крепко обнимая за плечи.
– Унеси меня к звёздам. Сейчас. И люби нежно...
– Лера заглянула ему в глаза невыносимо ласково и прижалась горячими губами к его щеке.

– Что же ты делаешь со мной?
– глухим стоном выдохнул он.
– Что делаешь?

– Блас...
– шёпотом позвала Валерия и жадно прикоснулась к его губам. Он также жадно ответил ей, с хрипом выдыхая:

– Моя... Теперь - моя...Наконец-то...

– У тебя удивительный запах, родная - прижимаясь носом к Лериной ключице, тихо проговорил Блас, - ты знаешь об этом?

– Да, знаю.

– Даже не желаю знать, кто говорил тебе об этом, кроме меня. Совсем. Теперь ты моя. Всё остальное неважно.

– Ты потрясающий, Блас, - нежно прошептала она в ответ.
– Просто удивительный...

Более ей не удалось сказать ни слова, потому что сильные руки сжали так, что не было никакой возможности вздохнуть. Валерия прижалась губами к его щеке и поняла самое страшное за их бесконечное утро любви - так сильно она хотела только Канову. Прикосновения Бласа будили в ней нечто почти забытое - желание. Не искусственно вызванное фантазиями и представлениями желание кого-то другого на месте своего партнёра, а настоящее, страстное, обжигающее пламя. Вот и сейчас, жар от рук Бласа медленно разлился вдоль спины, и замер, разгораясь внизу живота, опаляющим пламенем распространяясь по бёдрам. Потрясающие ощущения! На миг Лера прикрыла глаза, вдыхая запах разгорячённого мужчины, чувствуя, как возбуждает её тепло его тела, опаляет тепло его дыхания и предательская слабость коснулась ног. ... "О, Боги, неужели я и не могу совладать с собственным вожделением?!" - неуверенно подумала Валерия. Вскинув подбородок, она взглянула на Бласа и в который раз за сегодняшнее утро поняла - нет, не может. Убейте её на месте, но не может и всё. "Мать моя, женщина! Хочу его... Хочу - не могу... Хочу испытать тяжесть его тела... Хочу ощутить его силу... Хочу так, что сердце грохочет в ушах и подгибаются колени. Да, Лера, давно тебя так не накрывало!" Очень медленно, словно боясь спугнуть, Блас наклонился к её губам и поцеловал... Так целовал только Канова... Это стало последней песчинкой. Дальше последовал настоящий самум, сметающий все на своем пути. Он целовал так, что Лерка задыхалась, забывая дышать, и только тогда он отрывался, давая возможность ей немного прийти в себя, чтобы в следующую секунду вновь оторвать её от реальности. Валерии казалось, что её тело сейчас живёт само по себе, светится каким-то сказочным неопалимым огнём, сияет пульсирующими вспышками и осыпается миллионами искр, потому что себя она больше не чувствовала, а ощущала только его губы и его руки... Стон, как всхлип, сорвался с губ, в последней попытке совладать с собой. Это неопытная девушка не может понять от чего ей так сладко в мужских объятиях, а взрослая женщина четко знает, что ей нужно, и остро чувствует желание ощутить его там. И Лерка желала так сильно, что прижалась к Бласу, чтобы ощутить и его желание. Вздрогнула. Почувствовала. Ощущение торжества - всегда приятно быть желанной, и вместе с тем чувство страха - всегда страшно быть желанной настолько... Она забыла обо всем, себя забыла. Она хотела именно этого мужчину настолько, что перестала себя контролировать.