"Дракон и Принцесса" - 2 книга
Шрифт:
– Девочка моя, - ласково обняла её Мариса.
– Как же я рада тебе! Гаэто, сынок...
– обняла и поцеловала в щёку, нежно огладив рукой широкие плечи. - Спасибо, что привёз её...
– благодарно шепнула и бросилась обнимать Мигеля.
– Ну, пойдём в дом, моя хорошая. Устала? Пусть мужчины занимаются лошадьми и поклажей. А я тебе чаю горячего дам.
"Господи, как хорошо-то!" - укутанная пледом, с ногами в кресле, горящий очаг рядом и чашка ароматного чая. Лера блаженствовала. Мариса сидела напротив за столом, заваленным сушёными травами, перебирала их и говорила,
– Гаэто, налей ещё чаю...
– зашептала в ухо и губами прижалась к виску. Взял глиняную кружку из тонких пальцев, а глаза пылали. Налил. Подал. Обожгла взглядом. Задумчиво коснулась его коротких кудрей и стала перебирать. Не играет, нет. Не умеет она по-другому. И ему это и надо. Иначе чувствовать её перестанет.
– Мариса, погадай мне...
– несмело улыбнулась.
– А я тебе и без гадания всё расскажу. И так вижу. Счастье тебя ждёт и любовь. Скорое путешествие. Приятное и увлекательное. Много новых знакомств и развлечений.
– В Кайсери поедем, значит. Ко двору. Балы и суаре. Сплетни и сорвавшиеся рандеву. Журфиксы по четвергам. Брр! Как я не хочу, Мариса! Я лучше с Гаэто буду в карты играть.
– Одно другому не мешает. Я твоя тень. Куда ты - туда и я, - положил голову на колени. Перебирать волосы стало ещё удобнее. Лера задержалась рукой на оголённой шее. Закрыл глаза.
– Бумаги какие-то. Документы и стряпчий из столицы. Разговоры казённые. Интерес бубновый.
– Это ещё что такое?
– задумалась. Взъерошила ему волосы и ближе наклонилась.
– Ты что-то знаешь об этом?
– Ни малейшего представления. Поправь, как было.
– Угу, - загладила, поправила и за ухо дёрнула. Погладила нежно. Опять задумалась и рука замерла.
– Ну?
– нетерпеливо.
– Что, Гаэто? Ах, ну прости...
– принялась за прежнее, чего так невежливо потребовали.
– Не знаю, право слово. Если только Блас не собрался меня в наследство включить или в какую-нибудь дарственную. С него станется. Он любит всё основательно и вдумчиво делать. Поэтому, не удивлюсь и стряпчему из столицы. Да и интерес денежный. Одно к одному. Скорее всего так и есть. Как думаешь, Гаэто?
– А я вот так думаю. Если бы ты была моей женой, я бы тебя вообще в башне самой высокой запер и никому бы не показывал. Никогда бы никаких телохранителей к телу не допустил. И прикасаться бы к тебе не позволил. Даже самым невинным образом.
– Гаэто, ты серьёзно?
– изумилась до крайней степени. Руку брезгливо отдёрнула и чай расплескала.
– Вполне, - мигом вскочил и чашку подхватил.
– Крови в тебе дурной много. Темперамента. Жизни. И глаза у тебя такие... такие...
– Какие?
– ошеломлённо выдохнула.
– Голубые, - и холодом
– Пойду Мигелю помогу. А вы щебечите и дальше, девочки.
– Гаэтано!
– крикнула Мариса.
– Ну, что ты её пугаешь? Гаэто? На ней и так лица нет! Да и нельзя ей волноваться сейчас. Гаэто, вернись! Вот шальной! Весь в отца! Не слушай ты его, Аурэлис. Он вечно наговорит-наговорит каких-нибудь гадостей, а потом прощения просит на коленях.
– Нет. У меня никогда не просит. Обычно я у него.
– Чтооо?
– удивилась несказанно.
– Да, как он смеет...
– Довольно. Надоел. Видеть его больше не хочу, - еле выдохнула.
– Пусть не подходит ко мне и прикасаться не вздумает. Приедем в Калиакрие, я попрошу Бласа рассчитать его. Даже неустойку выплатить. И даже премию. Не позволю. Никому. Никогда.... Довольно с меня.
Скинула плед, вскочила из кресла, слёзы набежавшие ладошкой вытерла и направилась к дверям.
– Стой, стой, Аурэлис! Заполошные вы оба! Ну, что с вами делать? Аурэлис, детонька... Гаэто! Сюда! Бегом!
Лера не успела ухватиться рукой за косяк. Только в дверях разглядела размытое лицо разъярённого Гаэтано и провалилась в темноту.
Очнулась, но обида и злость не отпустили. "Да, как он смеет... Ненавижу!" Открыла глаза. Опять закрыла. Даже к стене отвернулась.
– Уйди. Позови Мигеля, - приказ и только. "Не хочу... Видеть его не хочу."
– Прости меня...
– завладел рукой и к губам поднёс. Голос убитый. Незнакомый. Руку со злостью вырвала.
– Уйди. Позови Мигеля.
– Прости меня... Прости! Прости меня, слышишь? Ну, всё что хочешь прикажи. Тебе всё можно. Приедем в замок я сам к карателю пойду. Только скажи, что? Прикажи высечь, в колодки заковать, к столбу привязать, водой пытать. Прикажи язык мой поганый вырвать. Что? Скажи! Но, только не гони меня, слышишь? Не гони меня...
– взял ладошку и к щеке своей прижал.
– Я долго без тебя не смогу.
– Гаэтано, за что?
– еле смогла прошептать, так хотелось расплакаться.
– Не спрашивай меня. Не спрашивай, прошу. Я не имел права так говорить о тебе и даже думать о тебе так не смел. Я виноват. Я сам во всём виноват. Вели меня наказать, но только прости. Только позволь быть рядом. Аурэлис, пожалуйста...
– от голоса в дрожь кидает.
– Я так тебе верила. После Бласа только тебе... Я так тобой дорожила. Как ты мог, Гаэто?
– Потому, что я ... потому, что во мне крови дурной много. Темперамента. Жизни. И глаза у меня такие... такие...
– Бесстыжие у тебя глаза, Гаэто.
– Да. Мы с тобой очень похожи.
– Наглец! Ты даже прощения просить по-человечески не умеешь. Как я от тебя устала! У меня сил вообще нет. Все на тебя потратила. Как я до дому буду добираться?
Схватил, прижал к себе до боли и в волосы носом зарылся. Жарко-жарко зашептал:
– Со мной поедешь. Я тебя теперь одну никогда не оставлю, Аурэлис. Везде рядом буду. Тенью.
– Гаэто, кроме шуток. Мне правда не хорошо.
– Ты дитя под сердцем носишь, глупышка.