Драконье золото
Шрифт:
— Я одним глазком, — взмолился Дорос, припоминая, как такой нехитрый прием помогал с кухарками, но стражники не соглашались, настойчиво отогнав принца от запретной двери.
Дорос уже решил вернуться в свои покои, как услышал тихий голос. Кто-то пел. Он прошел пару шагов вперед, прислушался — шуршание огоньков жутко мешало, и он пригрозил им пальцем. Прислушавшись, принц узнал голос Хильда. Тот был в той самой купальне размером с несколько покоев. Он осторожно приоткрыл дверь, стараясь сделать это настолько бесшумно, насколько возможно. Кругом были свечи, в противоположной стороне купальни горел огромный камин, вода не бурлила, но пар шел. Дверь за Доросом прикрылась. Огоньки исчезли.
Мужчина лежал спиной на пологом краю бассейна и напевал странную, но мелодичную песню, на
Неожиданно Хильд замолчал и рывком встал. Юноша еле сдержал восхищенный вздох — принц, в силу своего положения и частых рыцарских турниров, видел достаточно красивых телом мужчин, но Хильд был просто прекрасен. Широкие плечи, узкая талия и бедра и, Дорос сглотнул, восхитительный зад на котором красовалась витиеватая татуировка, уходившая на спину, почти до лопаток, подчеркивая рельеф точеных мышц. Принц настолько засмотрелся на красоту чужого тела, что забылся и выдал себя негромким, но отлично слышимым в тишине вздохом.
Хильд обернулся и тоже ошарашено замер. А принц теперь смог разглядеть и все остальное. Сам Дорос не мог похвастать густой растительностью на теле. Волос на животе от пупка до лобка юноши был настолько редок и светел, что парень казался совсем юным, чего нельзя было сказать о Хильде. Густая дорожка темных волос не останавливалась на пупке, а поднималась выше, захватывая грудь, где волос становилось заметно меньше.
— Ваше Высочество?
Дорос поднял взгляд на лицо Хильда и сглотнул. Все же этот мужчина был чертовски привлекателен, а принц юн и невинен.
— Я… я не хотел помешать, уже ухожу… — и попятился к выходу. — Извините.
— Ничего страшного. Может, хотите присоединиться? — Бадахильдис не без удовольствия наблюдал за мальчишкой, затравленно отводящим глаза.
— Н-нет! Спасибо. Я в другой раз.
Дорос нервно толкнул дверь от себя, потом еще раз.
— Ее нужно тянуть на себя, — дракон приложил все усилия, чтобы не рассмеяться в след удирающему кронпринцу. — Надо же. Еще и девственник, — улыбнулся своим мыслям Хильд и потер поясницу. Вытатуированный синим огнем знак хранителя печати неприятно ныл, напоминая о необходимости лучше следить за Амулетом Неба и больше не допускать даже возможности его похищения.
========== 5. ==========
Фрона замерла на балконе, смотря вдаль невидящим взглядом. Где-то там, на расстоянии, не подвластном человеческому глазу, над землей возвышались хребты гор, припорошенные снежным налетом. Все мысли принцессы были об одном — о брате. Она успокоилась внешне, но внутри страх и ненависть горели огнем, которому позавидуют все драконы. К тому же отец запретил ей появляться на военных советах, куда раньше — когда еще семья не переживала мучительную потерю — Фрона приходила без приглашения: садилась в уютное кресло у восточной стены и внимательно слушала, впитывая каждое слово. Если поначалу у лордов это вызывало осуждение, то потом они просто перестали замечать девушку; иногда высокочтимые мужи настолько забывались, что в запале говорили грубости, а Дорос, который с четырнадцати лет сидел по правую руку отца на всех собраниях, одергивал мужчин.
— Император Ристерд прислал ястреба с посланием.
Девушка даже не вздрогнула от тихого голоса Ганса. Он, несмотря на впечатлительный характер и нежную натуру, был бесшумен и вообще иногда казался приведением — такой же бледный, с длинными черными волосами до пояса, перехваченными ободком, с заостренными чертами лица и нервными движениями, словно тот постоянно куда-то порывался или чего-то остерегался. Но ходил он и вправду слишком тихо, чтобы его можно было услышать не прислушиваясь. Фрона привыкла. А ещё от друга постоянно сильно пахло жасмином — зачастую сначала приходил запах, а потом уже Ганс.
— И что?
— Он уже подъезжает к нашей границе.
— Они двигаются быстро. Очень быстро, — чуть повернув голову в сторону говорящего, сказала принцесса, в задумчивости хмуря светлые брови.
Ганс вышел
— Это наводит на мысль, — продолжила Фрона. — Как видимо, императору тоже надоели драконы. Но я боюсь… боюсь, что мы опоздаем.
— Прислушайся к себе, ты всегда его чувствовала…
— Я уничтожу каждого, кто виновен в этом, — сжимая кулаки в жесте бессильной ярости, перебила слугу Фрона.
— Почему-то даже не сомневаюсь, — нервно хихикнул Ганс, обнимая принцессу за плечи. — Уйдем отсюда, не хватало тебе ещё заболеть. В этом месяце солнце особо коварно.
Принцесса послушно шагнула за своим слугой. В замке о Гансе ходили довольно мерзкие слухи, но никто из прислуги еще не набрался смелости высказать все молодому человеку в лицо — все боялись возмездия со стороны наследников престола, которые были буквально без ума от неврастеничного Ганса. Тот же не старался пользоваться своим положением, ровно как и не кичился им, просто выполняя привычную роль жилетки для принцессы в особо сложных случаях. Тогда приходилось вспоминать, что он все же мужчина, брать себя в руки и терпеливо ждать, пока принцесса придет в свое обычное состояние. Это всегда занимало чуть меньше часа, каким бы тяжелым не было происшествие. Но похищение кронпринца, за которого у Ганса болело сердце не меньше, чем у всей королевской семьи, выбило Фрону из колеи сильнее, чем кто-либо мог предположить. Прошло чуть больше недели с трагического приема в честь Алгаи, а известий о принце так и не было.
Король Филандер собирал войско, чтобы направиться на спасение любимого сына, и терпеливо ждал появления императора Ристерда. Тот был известным воином и достопочтенным мужчиной, который с готовностью откликнулся на предложение своего торгового партнера. Нужно было только преодолеть широкий залив и высадиться на берегу Сибхайона, что заняло у тридцатилетнего правителя неделю. Филандер понимал, что предлагать авантюру с нападением на большого и явно взрослого дракона без поддержки интересов будущего союзника было бессмысленно, поэтому главы двух государств заключили довольно простую сделку.
Два года назад империю Деорадхан, расположенную на востоке от королевства Филандера, захватил огонь свержения старой власти. В трущобах задолго до этого были найдены дети почившего двенадцать лет назад императора, до этого момента считавшегося бездетным. Это был пятнадцатилетний темноволосый паренек с обостренным чувством справедливости и двухлетняя вечно плачущая кудрявая девчушка, размазывающая слезы по грязным щекам. Как дети бывшей служанки, со скандалом изгнанной из дворца, были обнаружены заговорщиками осталось тайной, как и то, что девочка — Нуала — не являлась дочерью почившего императора, и только юноша по имени Ристерд был кровным наследником трона. Оборванцев перевезли в большой дом с прислугой и личными учителями, готовя из мальчишки наследника империи, а придворные, недовольные тиранией правящего императора, принялись разрабатывать кровавый план по свержению власти. Как бы то ни было, удалось это им сделать только спустя тринадцать лет, когда Ристерд был в расцвете сил. Мужчина кропотливо находил сторонников в народе, подкупая их своими чувством справедливости, поставленной речью, верой в справедливость и профилем старого императора, при котором так хорошо жилось. За неделю в Деорадхане пролилось крови больше, чем за все время правления Филандера, но тиран был свергнут, и Ристерд взошел на трон. Император прекрасно понимал, что его сестра не имела тех возможностей, которые были у уроженок именитых семей, хотя никто все еще не знал о том, что девушка не могла похвастать голубой кровью. Именно поэтому как только Филандер направил к Ристерду зов о помощи, в котором говорилось, что при благоприятном исходе битвы за честь короны кронпринц Дорос обвенчается с Нуалой, император, не раздумывая, созвал лучших воинов из приближенных отрядов. Но даже сам Ристерд не мог сказать, почему он решил отправиться вместе со своими людьми и сестрой в соседнее королевство, оставив империю на попечение верных советников.