Драконофобия в контракт не входит
Шрифт:
— А твоя мама?
— Она жива. Мама по-прежнему ведунья. У нее больше не было детей, но она счастлива в новом браке. Моя мама всегда была против того, чтобы я жил с отцом, но мой драконий дар решил за нас обоих. Она видела много горя, моя мать, из-за того, что когда-то уступила ухаживаниям одного безумно влюбленного дракона и… из-за меня.
— Почему они расстались?
— Долг семьи. Отца призвали к ноге и отправили в правильный брачный полет. Мама была беременна. Она скрыла это от отца, боялась, что меня заберут сразу после рождения. Впрочем, ей пришлось
— Как печально. Думаю, ее сердце было разбито. И его, твоего отца.
— Да, — согласился я. — Он сам признался однажды, что мама была единственной женщиной, которую он любил. Его драконий брак был красивым снаружи, но пустым внутри. И гнилым.
Наверное, я произнес последнее слово как-то по-особому. Синтия напряглась и села. Я с сожалением вынужден был выпустить ее ножки из ладоней. Мы так хорошо сидели, откровенничали, я уже созрел для поцелуя. И Си, кажется, тоже. А теперь она решительно рвала всю тщательно сплетенную мной паутину медленного соблазнения.
— Ай, Петр, хватит! Я давно поняла, что ты не обычный ресторатор! Обычные рестораторы не пользуются новейшими магическими разработками и не держат в зеркалах разумных духов! О чем говорил Локс? Он не спятил, да? Ты же в курсе, я знаю!
— Ладно, Элми, — я согнал с лица улыбку. — Вспомни случай, когда ты потеряла много крови. Это было три года назад, в грузовом поезде, не так ли? И еще: ты точно не рассматриваешь моего братца в качестве потенциального мужа? Совсем никак?
— О чем ты? — растерянно пробормотала Си.
Я полюбовался ее озадаченным (но не настороженным, что меня весьма порадовало) лицом.
— Забудь. И верни мне ноги, они помогают сосредоточиться.
Косясь на меня с шутливой подозрительностью, Синтия осторожно положила мне на колени одну ногу, а затем другую. Я решил повысить «градус страсти» и начал массировать ей лодыжки. Так мы и до коленок доберемся.
— Нет уж, договаривай, Петя.
— Я готовлю своему брату ловушку. Подумал, что могу использовать тебя в качестве приманки. Но… нет, плохая идея.
И все же, я довольно хорошо изучил характер Синтии. Как и ожидал, она восприняла мои слова с долей иронии.
— Ха! Он прихлопнет твою ловушку вместе с сыром, то есть со мной. У Армана Ганье какие-то далеко идущие планы, шизофренические, я полагаю.
— Ты даже не представляешь, насколько права. И все же…
Я жестом фокусника извлек из кармана «зеркальце», найденное в такси.
— Мой телефон! Откуда он у тебя?
— Вездесущность — мое второе имя. Ладно, ладно, объяснение весьма простое.
Я рассказал Синтии о Зузе и их случайной встрече. Узнав, что является потенциальной невестой Армана, Си не на шутку испугалась.
— Ты же хорошо его знаешь, своего брата, да?! Скажи, что это не всерьез! Меня несколько пугают… перспективы. С другой стороны… ловушка? Звучит заманчиво. Я даже знаю, как именно оформить в ней сыр — красочно и привлекательно. Чешуйчатая мышь не устоит.
— Сказал
— Я догадывалась! Ты работаешь на… на кого ты работаешь, кстати?
— На магбезопасность, — признался я.
Синтия удовлетворенно кивнула и решительно заявила:
— Секретная служба. Ух ты! Ты безопасник, Петя! Замечательно! Ты должен выяснить, что задумал Арман! Ты просто обязан! Скажи ему, Петенька.
Уморт сонно приоткрыл глаза, «усмехнулся» и опять заснул.
— Си, я занимаюсь другим делом.
— «Акциатто»! Твоего безумного братца интересует «акциатто»! Он страшно боялся, однако требовал, чтобы я вызвала нежить. Вот, что ему нужно! Я же знаю! Я читала, как используют таких, как я! Это всегда одно и то же! Сначала: ах, как мило, позови-ка нам во-о-н ту белочку, дитя. А потом: крысы! Да придут чумные крысы! Или наоборот. Слышал о Крысолове? Так вот, никакой волшебной дудочки у парня не было — это был фейк, для отвода глаз! А была у него та же магия, что и у меня! И начинал он вполне невинно, на благо города! Просто в конце его все достали! Не отдадим ему деньги! Что он сможет сделать, этот парнишка? Уж не нашлет же на город кроликов, ха-ха!
Синтия совсем разволновалась. Поэтому я твердо заявил:
— Я знаю, я знаю! Я помню, чем там все закончилось! Мне можешь не рассказывать! Я сам это дело изучал, даже побывал в том мире!
— Я управляла людьми, Петя! Даже не детьми, как Крысолов, — здоровенными лбами! Я могла бы их убить или… заставить убивать.
— Вот именно! Поэтому забудь о ловушке, это слишком опасно. Мы знали об «акциатто», мы знали и о тебе. О том, что в Сильверграде кто-то играется с одним из редчайших талантов на свете.
— Играется? Да, лучше слова не подберешь. Что меня выдало? — немного успокоившись, спросила Си.
— Медведки.
— Ха! Я так и думала! Тем слаще месть. И о поезде ты знаешь? Как?
— А это уже касается моего непосредственного дела, — выдохнул я. — Но и тебя тоже. Вспомни все, до малейшей детали. Что тогда случилось? Где ты находилась? Как спаслась?
Синтия нахмурилась, покачала головой и проговорила:
— Мне тяжело об этом вспоминать.
— Я знаю. Это нужно сделать, Элми. Тогда, возможно, мы поймем гораздо больше.
Си помедлила и раздвинула складки халата на животе. Ярко-красный шрам выделялся на ослепительно белой коже, словно рана зажила совсем недавно.
— Он не всегда так… уродлив. Обычно он просто белый. Но в какие-то моменты начинает краснеть и чесаться.
— Ты можешь отследить, когда именно? — произнес я, с трудом оторвав взгляд от ямочки пупка.
Си запахнулась в халат.
— Иногда да. Шрам реагирует на высокий магический фон, на мое волнение, как сейчас, на опасность. Иногда он чешется и ноет без причины.