Драконы любят погорячее
Шрифт:
Харальд проводил взглядом Виссара и отошел чуть подальше от могилы, давая Фиршу, проститься с матерью наедине. На могилу, правда, этот одинокий бугорок земли походил мало. Вместо деревянного креста в изголовье установлен огромный, серый булыжник. Вместо изгороди — открытое пространство. Вместо белых венков — ветка папоротника в руках согнутого горем Фирша.
Бедняга.
Теперь, как бы он ни старался, как бы ни лез вон из кожи, за ним повсюду будет следовать шлейф сына нечисти.
Хотя чуть ранее именно репутация матери помогла стать Фиршу самым завидным женихом на деревне.
Кто бы мог заподозрить Орин?!
Красивая, крепкая женщина, средних лет. Давным-давно потерявшая мужа и растившая сына одна. Она была целительницей и повитухой, настолько известной и уважаемой в округе, что большую часть времени проводила в разъездах. То ее звали принимать роды в соседних деревнях, то выхаживать тяжело больных.
В голове не укладывалось, что одной рукой она исцеляла, а другой убивала.
Что сделано то сделано.
Ее больше нет. Одной одичалой меньше.
А вот сын…
Родился ли он от женщины оборотня? Или Орин укусили после рождения сына? Даже рожденному от оборотня ребенку не всегда суждено унаследовать гены матери.
Поначалу Харальду хотелось отослать сироту из деревни. Отправить парня туда, где он мог бы начать жизнь с нуля. Однако нельзя допустить, чтобы тот стал одичалым.
Если парень начнет обращаться, нужно вовремя это отследить. Объяснить, что к чему, и направить к Вольдемару в Межгорие.
Вейзер со спины рассматривал сгорбленную горем фигуру, пытаясь угадать по осанке, ощутить по запаху, интуитивно, будет ли у парня вторая ипостась.
Но ничего не почувствовал.
Наконец, Фирш неловко скрючился, опустил на холмик ветку папоротника, погладил свежую насыпь и отошел от могилы. В крупных руках он стискивал соломенную шляпу, переминался с ноги на ногу и не смел поднять мокрых глаз на лорда. Высокий, слишком крепкий для своих восемнадцати, он казался сейчас маленьким и одиноким. Даже низкий голос звучал потерянно:
– Я благодарен вам, господин, что позволили мою мать похоронить на своей земле, хотя другие хотели ее сжечь. Это… Я очень ценю, поверьте! Она оборотнем осталась в памяти многих, но для меня все же она была матерью. Самой лучшей. Что меня вырастила и воспитала.
– Такой ее и запомни. Прошлое не перепишешь. А вот насчет твоего будущего… Я хочу, чтобы ты работал в замке, - произнес Харальд.
– Слышал, ты хорошо ладишь с животными. Будешь помогать конюху. И мне тоже, когда понадобится. Согласен?
Парень запыхтел от нахлынувших чувств. Всхлипнул. Вскинув на секунду по-щенячьи преданные глаза, кивнул:
– Благодарю вас, господин! Это очень щедрое предложение.
– В таком случае иди собирай вещи. Спроси в замке Гедеона. Конюх поможет тебе устроиться!
Парень, еще раз склонившись, натянул на голову шляпу, и направился в деревню, а Харальд зашагал к замку.
Как бы он ни убеждал себя, что убийство одичалых всегда оправданно, на душе все равно было паршиво.
Убивая одичалого, одновременно убиваешь чью-то мать или отца или брата или дочь…
Полчаса — и все необходимые распоряжения были отданы.
К ужину парень устроился в комнате для прислуги на мужской половине, о чем поспешила сообщить Таира, приносившая из кухни еду на господский стол.
С некоторых пор Ринхар, дисциплинированно сидящий тут же, провожал уход служанки заинтересованным взглядом. Девочка, будто это чувствовала.
Ускоряла ход и с опаской на него косилась через худенькое плечико.
Вот и сегодня то же самое.
Понятно, что брат провоцирует, выводит на реакцию, но изнутри все же грызло сомнение.
А вдруг он действительно увлекся?
– Оставь Таиру, - все-таки не выдержал, первым нарушил молчание.
– Она же ребенок. Еще год назад с куклой ходила. Играла в дочки-матери.
– Ты посадил меня в клетку, а теперь решил оскопить?
– ощерился брат.
– Я не монах и становиться им не собираюсь.
– Тебе придется им стать, если не перестанешь заглядываться на детей.
Собирался сказать спокойно, но изо рта вырвалось рычание.
– То-то я погляжу, ты не заглядываешься!
– усмехнулся Ринхар, разрывая крепкими зубами очередной кусок дичи.
– Как будто та огненная совсем юница. Чем свежее, тем вкуснее. Или свежее мясо доступно только тебе?
– Не наглей, Младший, - снова зарычал, уже сознательно - Ты меня слышал. Повторять не собираюсь.
Ринхар, как ни странно, быстро пошел на попятную:
– Да ладно. Не нужна мне твоя Таира. Я… Давно хотел тебе сказать кое-что, да не знал, как начать.
– Да?
– настороженно поинтересовался.
– Я собираюсь остепениться.
Из уст Младшего эти слова прозвучали неуместной шуткой. Словно снег в разгар лета.
– Ты? Остепениться?
– Сотри свою насмешку, брат, - на удивление спокойно произнес Ринхар.
– Мне надоели одноразовые встречи. Я хочу себе пару.
– Вот как. И кто избранница?
– старший Вейзер с трудом удержался от язвительных замечаний.