Драконы любят погорячее
Шрифт:
Меня «покупают» не в качестве охотницы, а в качестве жены?
Что за абсурд?
Трясу головой, прижимаясь спиной к холодной стене.
Без меня меня женили…
Как такое возможно?
Ведь для замужества необходимо мое согласие… Я должна кровью скрепить договор!
Вдруг вспоминаю потуги Мариуса раздобыть мои окровавленные бинты. Вот зачем ему были нужны мои бинты! Даже если капельку оттуда выжать…
Больше ему и не надо.
Не колеблясь ни секунды, врываюсь в здание, пинком вышибая дверь. Распалив
– Ну как?
– ехидничаю.
– Хорошо идет торговля племянницей?
«Дядя» малодушно молчит, отворачивается, а вот бородатый крепыш, идущий на пятый десяток, на меня пялится с таким откровенным интересом, будто я главный экспонат на выставке невест.
– И правда… Пригожа девица, - тянет он басовито, ничуть не смущаясь своей ролью в данной мизансцене.
– Только не покладистая. Я как нутром чуял подвох! Яна Гланиша вокруг пальца не обвести, сколько не пытайся! Скинь два десятка золотых за своевольный характер — и я соглашусь.
– Не скину я тебе ничего!
– крысится Мариус.
– Ишь какой... Только с боевым характером и можно против василисков идти! Коли тебе жена мямля нужна, так среди охотниц на нечисть ее искать нечего!
Мотаю головой. Кажется, меня разыгрывают.
Вот же я! Ау!
Вы в моем присутствии меня продать пытаетесь?
Будь я в прежнем мире, начала бы высматривать скрытую камеру.
Не могут ведь люди торговать мной, как живой вещью!
Слушаю их перебранку и понимаю: еще как могут!
К горлу подкатывает ярость.
Хочется кричать, топать ногами, кидаться в них чем-нибудь. Я могла бы сейчас убедительно изобразить бесноватую, но, судя по тому, что я услышала, чужак — деловой человек, причем неглупый. Он мигом поймет, что я устроила представление. Вежливо мне поаплодирует, а потом капнет кровушки на договор о женитьбе.
Нет, с ним надо по-другому.
Собираю в кулак свою волю и начинаю переговоры:
– Гоподин Гланиш, не знаю сообщил ли вам мой опекун, что я недавно была тяжело ранена, - показываю незнакомцу свой алеющий бинт на запястье.
– Заживет ли эта рана, никто не знает. Поэтому нет гарантии, что я смогу биться с вашими василисками.
– Значит, минус расходы на хорошего целителя, - вслух калькулирует торговец, ничуть не смутившись.
– С этим разобрались. Едем дальше!
– Объяснил ли вам мой опекун, что его болевые заклятия блокируются моими преподавателями? Это означает, что вы не сможете меня заставить поехать с вами.
– Зачем применять болевые заклятия?
– встревает Мариус.
– Поедешь сама, как миленькая, если жить захочешь. Вдали от своего опекуна ты загнешься.
Игнорируя его ремарку, фокусируюсь на «женихе».
– В любом случае, вы зря потратитесь на мое лечение. Как только поправлюсь,
– Из Жгучей Пустоши путь наружу один, через портал, - лыбится мужик.
– Да только кто тебе заклинание расскажет, светлоголовая?
– Все-то вы просчитали, а одного не учли, - деланно улыбаюсь.
– Я не согласна стать вашей женой. Если возьмете меня против воли, я не смогу причинить вам серьезного вреда. Печать не позволит. Зато мои друзья маги смогут сотворить из вас дурачка, что пускает слюни с утра до вечера.
Мужчина на мои слова молчит, задумчиво поглаживая темную бороду. Наконец сухо изрекает:
– Можно, конечно, амулеты оберегающие купить, защиту от магов поставить. Можно юристов привлечь и расписать разные варианты. Но по итогу слишком много затрат выйдет, а выгода тут сомнительная. Нет, Мариус. Откажусь. Сделки не будет. Другого мужа ей ищи. Я лучше найму ее, когда поправится. Дешевле получится.
– Ты же обещал!
– выкрикивает Мариус в широкую спину.
– Я уже договор подготовил!
Мужчина идет на выход, что-то бормочет, но до меня долетают только отдельные фразы:
– Мутила-воротила… Нет тебе больше веры, Мариус...
Глава 31
Как только мужчина исчезает в черноте дверного проема, я перестаю сдерживаться. Пламя, чутко следуя моему настроению, разгорается ярче и становится размером с хороший костер.
Налетаю на подлого мерзавца, как фурия, шипя и размахивая руками:
– Что за фокусы ты вытворяешь за моей спиной? Как ты посмел? Продать меня вздумал? Стыда у тебя нет! Дядя называется!
– Ты о чем?
– он хмурится.
– О женитьбе? Я тебя к уважаемому человеку собирался пристроить. Зажиточному, сметливому, не старому еще, все честь по чести. А теперь не обессудь!
– он устало машет рукой и бросает тоскливый взгляд на выход, за которым скрылся «жених».
– Отдам тебя первому, кто согласится заплатить. Надоело вокруг тебя козелком выплясывать. Все равно не ценишь заботы.
– Я не хочу замуж!
– коротко выдыхаю.
– Просто оставь меня в покое! Дай время выздороветь, и я исчезну из твоей жизни!
– Исчезнет она… Вот дура! А кто тогда оплатит расходы на твое содержание?
– Я сама могу заплатить. Сколько ты хочешь?
– вспоминаю об увесистом мешочке с золотыми монетами, упомянутом Мелиной.
Я их не заслужила. Все эти деньги собиралась вернуть Харальду при первой возможности, но в нынешней ситуации, как оказалось, я не могу позволить себе подобную щепетильность.
– От тебя хочу столько монет, сколько еще не начеканили, - издевается пьяница.
– Потому что избавиться от тебя хочу сильнее, чем твоих денег. Ты мне шею натерла ярмом опекунским. У меня с тобой уже сердце пошаливает... Вот сбагрю тебя кому-нибудь — и заживу спокойно.