Драконы Новы
Шрифт:
Жар в его жилах остыл настолько, что он смог выпрямиться и посмотреть ей в глаза, пытаясь вычленить в этом утверждении хоть какую-то вынужденную дерзость.
Ее не было.
Золотая кровь. Кости, крепкие, как сталь, как у Дракона. Ее рост. Ее мускулистое телосложение. В этом было слишком много смысла, чтобы быть ложью. Она развивалась и росла благодаря силе Драконьей крови, текущей в ее жилах.
— Ничего, Арианна. Ничто ни в твоем, ни в моем, ни в следующем мире не заставит меня желать тебя меньше.
Она усмехнулась, показав ровный
— Ты дурак, Кварех.
— Да, — согласился он, ухмыляясь.
Кварех наконец-то сократил расстояние и нашел ее губы своими. Его грудь прижалась к ее груди, а бедро оказалось между ее ног. Он сжал ее пальцы белыми костяшками, словно сдерживая напряжение, которое с трудом выпускал наружу лишь на мгновение, смакуя его, как глотки самого совершенного вина, задерживаемые на языке, чтобы придать вкусу силы.
Ее язык прощупывал его рот, надавливая на клык. Кровь смочила его небо. Она подавила стон.
Этот звук пронзил его насквозь, заставив еще сильнее вжаться в ее бедра. Ее магия, ее сущность затопила его. Плотина, сдерживающая напряжение между ними, разрушилась, и Кварех схватил ее за бедра, прижимая к стене. Когти вонзились в путы на ее бедрах и в ткань, прикрывающую пах.
Двадцать богов, будь проклята сдержанность. Кварех узнает о ней все, что только можно, еще до конца дня. И если ему повезет, он сделает это еще раз, и еще, и еще.
28. Петра
— Что тебя так порадовало? — спросил Каин слева от нее. Он молчал уже несколько часов, явно что-то обдумывая. Петра гадала, хватит ли светской беседы, чтобы вывести его на чистую воду, ведь ее терпения хватало только на то, чтобы терпеть, а он уже начал его испытывать.
— Солнце греет, крови Рок пролилось больше, чем Син, Ивеун в основном скрыт от глаз, а мой брат, похоже, сбежал со Двора. — Она размяла пальцы, когти впились в кресло. До сих пор ей приходилось стоять только перед двумя, и хотя это позволило бы ей при желании отстраниться от остальных членов суда, Петра осталась. После всех тех хлопот, которые пришлось проделать, чтобы увидеть Двор при свете дня, она не собиралась уходить.
— Похоже, он сбежал надолго, — пробормотал Каин.
Петра рассмеялась.
— Неужели тебя так беспокоит его привязанность к женщине? — Кварех, конечно, был сплетником со всеми его визитами в чайные салоны Неаполя, но она никогда не думала Каина, что у него есть подобные привычки.
— Почему это не беспокоит тебя, вот более правильный вопрос? — Словно осознав собственную дерзость, Каин быстро огляделся по сторонам, отмечая всех, кто мог подслушать. К счастью для него, единственными гостями в ложе были близкие родственники, из-за которых Петре не стоило беспокоиться.
— Кварех предан прежде всего Дому Син. Если кто-то любит его, значит, он должен любить и его
— Цели превыше идеалов, — повторил Каин.
— Прояви немного больше мужества в этом, — предостерегла Петра.
— Прости меня, Оджи. Это всего лишь представление о нашем Рю с… чего-то… как эта женщина. — В голосе и выражении лица Каина чувствовался конфликт. Он верил в девиз Дома Син, но этот вопрос волновал его до такой степени, что, казалось, он был потрясен до глубины души.
Ну что ж. Неважно, что он думает. В том, чтобы быть Оджи, были определенные преимущества, и никогда не нужно было объясняться. Рано или поздно Каин одумается, или Петра силой снимет с него все противоречия по этому поводу.
— Петра, ее кровь…
— Так и должно быть. — Каин был слишком умен для своего собственного блага и слишком долго находился рядом с женщиной. Петре нужно было пресечь эти домыслы. — Тебя это не касается.
— Ты должна была видеть ее, чувствовать ее запах. В этой иллюзии было что-то не так. Я не думаю…
— Мне не нужно, чтобы ты думал, — резко прервала его Петра. — Мне нужно, чтобы ты делал то, что я говорю, ради блага Син.
— Именно об этом я и беспокоюсь, Оджи.
— Каин, именно это меня и волнует. Если ты хочешь так беспокоиться об этом, значит, ты хочешь быть Оджи. — Петра повернулась к нему, обнажив зубы. — Не хочешь ли ты шагнуть в яму?
— Никогда. — Каин покорно опустил глаза и лицо.
— Хорошо.
Дуэль перед ними закончилась, и прошло много времени, прежде чем кто-либо из претендентов выкрикнул вперед. Первый день был агрессивным, но все они уже были перегружены кровавым спортом. Половина трибун уже ушла, и даже поединки Рок против Рок доставляли ей меньше радости.
— Мне нужно кое-кого увидеть, — объявила она, придя к какому-то решению. — Каин, если вызовут кого-то особенно важного, заступись за него.
— Понял, Оджи. — Его глаза выдавали его любопытство, но тон и язык тела были послушными. Она надеялась, что он хорошо усвоил урок.
Петра спустилась в оживленные залы и ходы амфитеатра. Когда большинство трибун опустело, многие Драконы отправились в город, расположенный внизу. Петра не сливалась с толпой. Толпы расступались перед ней с легкими поклонами. Члены Дома Син с восторгом внимали ее поклонам. Там было приятно сохранять равновесие, уважая Оджи другого Дома.
Дом Рок отошел в конец шеренги, образовавшейся по обе стороны от нее. Они лишь склонили головы, глядя на нее затененными глазами и сжатыми в тонкие линии ртами. Их покорность и уважение вырывались из них с трудом.
Суд лишь усугубил отношения между Домами, решила она. Кровопролитие обжигало ноздри и напоминало, что Нова — не единая семья Драконов. Это были фракции, разделенные и соперничающие за обстоятельства, которые дадут им наибольшую власть. То, что было «лучше для Новы», определялось исключительно тем, что было лучше для каждого отдельного Дома.