Драконья оспа
Шрифт:
Выползшая сама собой на губах улыбка вдруг странно отдалась в голове. Будто где-то за затылком резко сдулся воздушный шарик. Из живота по всему телу побежала неуправляемо-противная волна жара. Живущая своей жизнью и портящая жизнь Елене.
Чувствуя, как мир противно закружился вокруг, Елена схватилась за что-то твёрдое, не придавая значение тому, что руку мгновенно пронзили острые иглы. Но устойчивости миру это не добавило. В теле явно что-то всё время отказывало, лишая Елену сил.
Затошнило.
И ужасом накрыло холодное
Горло сузилось, отказываясь пропускать внутрь воздух. Кровь словно закипела. А в голове билась единственная мысль — «Это пройдёт!».
Это просто какой-то приступ… Типа астмы или неврологии. Паническая атака. И сейчас закончится. Скоро.
Потому что умирать — очень не хочется. Не сейчас. Не здесь. Пожалуйста…
Елена попыталась держать глаза открытыми. Чтобы видеть мир. И дышать…
Сейчас…
Пройдёт…
Глава 14. Ладно. Колите…
Натужно радостный свет отпечатался на веках, безжалостно выдирая из и без того не крепкого сна. Оля наморщилась в тщетной надежде, что от этого снова потемнеет. Но за-вековое пространство просто пошло красными пятнами, повторяя частый сосудистый рисунок, и Оля недовольно бахнула на лицо рукой. Тогда стало темно, но предатель-сон уже всё равно слетел, и пришлось возвращаться в реальность. И ему на смену пришло ощущение, что в шее что-то связано. Старость — она не радость: едва-едва не так повернёшься, и хана. Кстати, почему её голова так высоко запрокинута на этой дурацко-жаркой подушке? Не мудрено тут получить защемление хитрости и обострение какого-нибудь артрофореза.
Предчувствуя, что сегодняшний день не задастся, Оля глубоко вздохнула и переменила позу, надеясь всё-таки начать день попозже. Тело на это отозвалось тяжестью и кое-где почему-то саднением. Заставившим разум заработать шустрее. И в долю секунды в просыпающийся мозг впихнуло всё, что вчера произошедшее. Сна, конечно, уже ни в одном глазу.
Оля вытаращилась так широко, словно решила переплюнуть старого образца куклу, у которой зерцала души были абсолютнейше круглыми. И, судя по боли в глазницах, у Оли это получилось. Несмотря на слепящий утренний свет, она разглядела всё и сразу.
Юркино лицо мяло подушку. Вернее, половина лица — потому что её как раз не было видно. Только торчащая островатая скула, кусок носа и светлые волосы, чем-то вроде мочалки накрывшие единственный доступный глаз. Наверняка неудобно и щекочет — вон как сильно бровь напряжена. Даже морщинка проступила. Оля остановила руку, чтобы не поправить.
И одним махом перекатилась на спину. Понятно, почему всё болит и слепит — этот диван явно не предназначен для ночёвки нормальных человеческих людей. Скорее для испанской инквизиции. Как только Юрка на нём всё это время спал?
Оля попыталась определить, чего теперь нужно делать. Как на зло, ничего не определялось. И
Заворочался, ловко перекатываясь на спину и стягивая с Оли простыню — под одеялом было бы жарко. И та машинально дёрнула его обратно, снова закрывая грудь. Юрку этот жест, кажется, взбодрил, и он открыл глаза. В Олину сторону. Хвала небесам, она умеет выдерживать такие взгляды. А вот к таким искренним и обезоруживающим улыбкам привыкла не очень. Так что, когда Юрка ленивым котом потянулся к ней, Оля не смогла ни отстраниться, ни двинуться навстречу.
Что Юрку не смутило. Он чмокнул Олю в уголок губ и, нисколько не заботясь о смятой простыне, развалился на кровати. Как есть — кот. За хвост бы дёрнуть…
Оля сосредоточилась на безукоризненно ровном потолке и будто-то бы ему, специально растягивая слова, сказала:
— А знаешь… Я ведь могла бы приятельствовать с твоей матушкой.
В этот момент у Оли абсолютно вылетело из головы то, что Юрка рассказывал о ней. Прорезалось совсем другое. Но Юрка неожиданно резко встал, усаживаясь на диване и в пол-оборота разворачиваясь к ней. Вся сонливость и кошачность с него вмиг слетела, и лицо закаменело.
— Думаешь меня отвратить? — хмыкнул он, дёргая вверх только левый уголок губ. — Не выйдет.
И отвернулся к окну, приняв такой созерцательный вид, словно кто-то собирался лепить с него скульптуру. Ольга тоже села, неизменно придерживая простыню у груди. Хоть и признавала этот жест глупым.
— Слушай, в чём подвох? — не без возмущения вопросила она. — Молодой, красивый, богатый. А спутался непонятно с кем, — Оля бухнулась спиной на диванную спинку в ожидании ответа. И пожалела, потому что в спину тут же вступило.
В ответ Юрка окинул её оценивающим взглядом:
— Ну, да… Не то, что ты.
И хоть парень изо всех сил старался напустить на лицо насмешливого вида, из-за отсутствия опыта на нём всё равно проступала располагающая улыбка. Слишком счастливая, в самом деле.
— Уже хамишь? — разглядеть Юрку стало сложно из-за самих собой сощурившихся в щёлки глаз.
— А ты думала? — нагло пожал плечами Юрка. — А то крутая такая: сама пошла, всё там разрулила, договорилась о чём-то. А я как бы просто так, мимо проходил.
— Значит, обиделся, — вздохнула Оля.
И Юрка склонил голову. У Оли заскребли неприятные кошки на душе. Вот бы их не было. И можно было бы просто уйти в душ, потом прохладно приготовить завтрак и не обращать внимания на обоюдный холод. Авось само разрулится. Как-нибудь. Только как-нибудь — не надо.
— Ладно, ты, наверное, прав, — не выдержало женское сердце. — Не надо мне было так делать. Прости…
Она осторожно протянула руку и коснулась Юркиного плеча. Тот практически сразу поднял на неё глаза. И молча опустил их.