Дракула бессмертен
Шрифт:
Пожилой дворецкий помог Артуру Холмвуду раздеться и отвел его в гостиную.
— Желаете что-нибудь выпить?
— Нет, благодарю вас.
Внимание посетителя привлекли фотоснимки на каминной полке — прежде всего тот, на котором фотограф запечатлел семейство Харкеров в полном составе в один из далеких рождественских дней, когда Квинси был еще маленьким мальчиком. Артура охватил гнев. С утратой Люси он потерял и надежду на счастье. Мина же, напротив, после возвращения из Трансильвании сумела вернуться к относительно
Артур с трудом сдерживал негодование и гнев. Когда отворилась дверь за его спиной, он резко обернулся, готовый выплеснуть ярость на Мину. Однако увидев ее, лишился дара речи. За прошедшие годы она нисколько не изменилась. На мгновение у Холвуда возникло чувство, будто сейчас в комнату войдет и Люси — как всегда, следом за подругой… Но тут мозг в который раз пронзил жуткий образ — скелет на снимках из полицейского отчета. Люси мертва; ее тело давно сгнило — как и его, Артура, сердце. Неудивительно, что Джонатан Харкер спился: ему приходилось жить с женщиной, внешность которой служила постоянным напоминанием об их общей трагедии.
Вырвавшись наконец из прошлого, Холмвуд отметил, что Мина одета в черное траурное платье — подходящий наряд для старухи. По крайней мере ей хватает здравого смысла не позориться.
— Время было к вам милосердно, миссис Харкер, — сказал он, даже не пытаясь скрыть насмешку в голосе.
— Как я вижу, вы тоже не изменились, лорд Годалминг, — парировала Мина, все еще стоя в дверях.
— Поверь, мне не доставило особой радости вернуться в этот дом.
— Если тебя привел сюда моральный долг, то считай, что необходимые соболезнования принесены; можешь с легким сердцем удалиться.
Мина повернулась, чтобы уйти.
— Подожди.
Она замерла на пороге.
С ходу пускаться в обвинения — верный способ настроить против себя такую упрямицу. Холмвуд умерил тон.
— Я пришел предупредить тебя. Как ни странно, у меня есть основания полагать, что зло, которые мы считали навеки сгинувшим, по-прежнему нам угрожает.
Мина лишь склонила голову; вопреки ожиданиям, дурные вести, похоже, ее не удивили.
— Ах, милый Артур… Ты всегда поступаешь правильно.
Да что у нее на уме?
— Не советую разговаривать со мной, как с Джеком Сьюардом. Я не увлекаюсь сумасбродными теориями.
— Я знаю, ты до сих пор ненавидишь меня. Тебя выдает голос. Что ж, твое право. Только не отказывай мне в доверии. Не забывай — я вывела вас на Дракулу. Я сдержала данную клятву.
— Только по этой причине я и стою сейчас перед тобой. На моей совести много пятен, Мина. Но больше всего я стыжусь, что отмахнулся от предостережений Джека. —
— Разбила стакан, — поспешно ответила Мина. Изучив статью, она озадаченно посмотрела на него. — Здесь говорится о Джеке Потрошителе.
— Обрати внимание на даты. Первое убийство произошло в Лондоне 31 августа 1888 года — спустя неделю после крушения «Деметры» в Уитби. Последнее — 9 ноября, за день до того, как Дракула бежал от нас в Трансильванию.
Мина вся обратилась в слух.
Холмвуд продемонстрировал ей письма Сьюарда.
— Джек верил, что Потрошитель был вампиром. Чтобы доказать нам это, он рискнул жизнью — и Потрошитель избавился от него. Забудь все, что видела в Трансильвании. Отключи эмоции. Холодная логика подсказывает нам, какой вывод следует из этих доказательств: Дракула и Джек Потрошитель — одно и то же лицо.
Мина расхохоталась.
— Артур, ты всегда был самым храбрым из нас. Однако, доверяя умственную работу ван Хелсингу, ты поступал очень мудро.
Кулаки Холмвуда непроизвольно сжались, сминая письма в комок.
— Я пришел предостеречь тебя, а ты насмехаешься надо мной?
А ведь не исключено, что этой уловкой она рассчитывает выгородить Дракулу… Может статься, перед его приходом вдова Харкера готовилась к встрече с любовником.
Словно прочитав его мысли, Мина на глазах посерьезнела.
— Да, по Лондону сейчас рыскает вампир. Только это не Дракула.
Холмвуд пошатнулся. Еще один вампир?
— Сейчас не время для игр. На кону стоит жизнь людей.
— На меня напали в собственном доме. Я могла погибнуть.
— И тем не менее ты сама жива, а твой дом в образцовом порядке. И что же сделал с тобой этот коварный вампир? Швырнул в тебя стаканом и ретировался?
Глаза Мины превратились в щелки.
— Я твои теории выслушала, послушай и ты мои. Ты знаешь что-нибудь о венгерской графине Елизавете Батори?
— Нет, а должен?
— Четыре века назад Елизавета Батори замучила и убила шесть с половиной сотен девушек-крестьянок. Она купалась в их крови, желая таким образом продлить молодость. Что это, как не портрет типичного вампира — если подойти к легендам с трезвым историческим анализом? И если догадки Джека верны, то не очевидна ли параллель с Джеком Потрошителем?
— Абсурд. Всем известно, Потрошитель был мужчиной. Ты не убедишь меня, что представительницы прекрасного пола способны на такие ужасные преступления.
— Предрассудки! Потрошителя так и не поймали. Почему он не может быть женщиной?
— Черная вдова… Как интересно, — пробормотал Холмвуд. И все же Мина что-то скрывает… — Джонатана посадили на кол. Если только эту графиню не прозвали Колосажательницей, как и Дракулу, то не вижу никакой связи.
— Хитрость с ее стороны.
— Хорошо, давай на минуту допустим, что ты не ошибаешься. Какое отношение имеет эта Батори, она же Джек Потрошитель, к нам? С чего ей хотеть нам смерти? Бессмыслица!