Драматические произведения. Мемуары
Шрифт:
Заметьте, обманутый министр, что Ваши корреспонденты, те, кто снабжает Вас этими прекрасными сведениями о моем оружии, никогда его не видели.Никогда! Потому что оно, вот уже около года, упаковано в ящики.
Заметьте, что эти советчики делали все возможное и невозможное, добиваясь от меня как в Париже, так впоследствии и в Гааге, чтобы я уступил мое оружие оптом на один флорин дешевле, чем платите мне Вы.
Заметьте, что я писал Вам об этом 19 августа в Париже;что мой отказ уступить ружья повлек за собой через три дня мое заключение в Аббатство, куда они, пользуясь
Заметьте также, о обманутый министр, что эти подрядчики,получившие исключительное право на поставку голландских товаров и набитые до отказа Вашими ассигнациями(такую щедрость проявляют только к друзьям), не могут предложить мне по семь флоринов восемь су, учитывая расходы, которые возникнут, едва они раскроют рот,если они не уверены, что продадут их нации по десять, одиннадцать или двенадцать флориновпри благосклонном посредничестве наших министров– патриотов! В особенности, если они дают, как они говорят, двадцать пять процентов со всех своих поставок тому, кто гарантирует им преимущественное право,не считая всех тех процентов, которые предназначаются друзьям («Фы не останетесь ф опите», разумеется).
Ваш секретарь заставляет Вас сказать в письме, которое я разбираю, что последнее время Вы более не вмешиваетесь в закупку оружия.Ах, если бы небу было угодно, чтобы Вы никогда в это не вмешивались, как выиграла бы нация! Но прощупайте-ка себя всерьез, боюсь, что Вас опять водят за нос, тому свидетелем Ваш избранник Константини, покупающий оружие по Вашему приказу.
Секретарь заставляет Вас также сказать, что все Ваши предшественники, договариваясь со мной, делали вид, будто хотят того, чего они на самом деле не хотели. (Очевидно, Вы имеете в виду служение отечеству.) Но он забывает, что Ваши предшественники Лажар, Шамбонаси де Гравпроявили скромность, которой не проявили Вы,и испросили совета у комитетов Национального собрания; что ни один из них ничего не сделал, не заручившись предварительно мнением этих комитетов; откуда вытекает, если Вам верить, хотя Вас и не решаются заставить сказать это прямо, что и комитеты в полном составе были их и моими сообщниками; меж тем как Вы, так называемый министр-патриот, отказали мне во всем,что было необходимо для служения отечеству, когда я выехал в Голландию, Вы пренебрегли мнением комитетов, которые требовали этого от лица Собрания и которым Вы дали слово!
Министр! Совершенно очевидно, что Вы в этом деле никому не сообщник, ни мне, ни им. Никто Вас в этом не обвиняет. Если бы Вы нуждались в хорошем свидетеле, чтобы это подтвердить, друг Константинимог бы весьма пригодиться.
Я заканчиваю. Если бы Вы, обманутый министр, случайно знали обо всем этом раньше не от своих служащих или от меня, мне пришлось бы предположить только одно, а именно то, что Вам очень хотелось получить это оружие, с условием, однако, что оно будет поставлено не мной, а Вашим избранником; и коль скоро ему не видать этого оружия, как своих ушей, он со своей галльской наглостью, которой не таит от своих друзей, может добиться изменения ранее принятых мер и принятия новых, еще более суровых, чем мне и угрожают, пока в самой неясной форме! Если это так, мне хотелось бы закончить мое почтительное письмо изъявлением крайнего удивления Вашим неполитичным поведением, гражданин министр , обманутый в своих ожиданиях.
Ваш и проч.
Подпись: Карон Бомарше.
Р. S. Не дай бог, чтобы я так думал!Но поскольку Вы, как Вы говорите, передали
Когда мое письмо было отправлено, я почувствовал огромное облегчение, честное слово! Что до письма, то оно пошло по почте, поскольку я опасался, как бы оно не подвело моего управляющего, если будет передано им.
— Подождем, — сказал я, — обещанных известий. Посмотрим, главное, что скажет Паш, наш новый министр.
Я уехал в Роттердам, чтобы составить акты, которые я хотел получить от негоцианта Ози, моего поставщика. Он, казалось, был удивлен такого рода предосторожностями. Я заверил его, что того требует мое положение. Он был в нерешительности. Я отлично видел, что он служит своей стране; но мог ли его в этом укорять я, служивший моей?
Наконец мы покончили со всем, составив четыре нотариальных акта, с которыми вы можете ознакомиться. Первым актом он признавал во мне законного владельца оружия после выплатыему всех должных сумм; по окончательному расчету за мной оставалась скромная сумма в тысячу двадцать шесть флоринов два су восемь денье;
вторым актом я брал на себя обязательство не вывозить ружья из Тервера, не обеспечив ему залога в пятьдесят тысяч немецких флоринов;
третьим актом он обязывал меня возместить ему все расходы по хранению и другие расходы,которые не входят в плату за оружие и должны быть определены отдельно;
наконец, четвертым я обещал не возбуждать против него лично преследований за политические препятствия, которые И. В. П. поставили вывозу моего оружия [104] .
104
…препятствия, которые И. В. П. поставили вывозу моего оружия— И. В. П. — сокращенное Их высочества пенсионарии; так именовались «высокомощные господа», депутаты провинциальных штатов, составлявшие Генеральные штаты Голландии. Во главе их стоял Великий пенсионарий совета.
Сверх того, было составлено письмо Джеймсу Тюрингу, сыну, в Тервере, с распоряжением выдать мне все ружья, которые были им получены, но воспрепятствовать их погрузке до внесения искомого залога!Сверх того, письмо его брюссельскому оружейнику,согласно которому тот должен прибыть в Тервер в мое распоряжение, чтобы удостоверить, что никто не видел и не трогал ружейс момента, когда они были упакованы в ящики в феврале сего года, и что они соответствуют сделанной ранее описи.
Как видите, ко мне нельзя было придраться. Но во всем этом нет и упоминания ни о претензиях ко мне некоего Провена, которые выставляет против меня Лекуантр, ни о протестах сего Провена,адресованных негоцианту Ози с требованием не выдавать ружей Пьеру-Огюстену Бомарше, то есть мне.
Во всем этом нет также упоминания и о том, что мое право собственности на эти ружья оспаривалоськаким-либо другим владельцем, который наложил на них арест в Тервере,о чем предумышленно заявил моему обвинителю Лекуантру министр Лебрен, внезапно сделавший это счастливое открытие.
Господин Лебрен! Господин Лекуантр! Эти четыре акта напечатаны. Оригиналы их находятся у меня. Прочтите их внимательно, каждый со своей точки зрения. Лебренследит за тайными маневрами, Лекуантрувнушили оскорбительное ко мне отношение. Я не силен в подобных поединках. Посмотрим, является ли разум и умеренность оружием достаточно хорошей закалки, чтобы парировать такого рода удары!
Необходимо коротко сказать о поведении голландцев, дабы тут не осталось никаких темных мест.