Драматические произведения. Мемуары
Шрифт:
Голландские штаты никак не могут заявить (как утверждает г-н Лебрен), что они никогда не препятствовали вывозу этого оружия и что протесты исходили только от частных лиц, называвших себя владельцамии т. д.; истина, подтверждаемая юридическими документами (моя жалоба от 12 июня и ответ Генеральных штатов от 26 июня 1792 года), истина, говорю я, состоит в том, что единственным истцом, опротестовавшим вывоз оружия, был некий г-н Буоль, посланник, императорский агент, который утверждал, что его августейший повелитель все еще располагает правами на эти ружья, хотя г-н Ози(а я получил их только от него одного) рассчитался наличнымии хотя этот же г-н Ози, перед тем как забрать их из крепостей Малини Намюрили
Нота г-на Буоля, врученная Голландским штатам от имени короля Венгрии, настолько необходима для окончательного установления истины и подлинных мотивов эмбарго, наложенного голландцами на наши ружья, а также выяснения меры правдивости г-на Лебрена, что я помещу ее здесь:
« Нотаг-на барона де Буоля, поверенного в делах Венского двора, врученная 5 июня 1792 годаИ. В. П. и 8 июня, через г-на секретаря Фажеля,г-ну де Мольду, полномочному посланнику Франции в Гааге, передавшему 9 июня ее копиюг-ну де Лаогу, который ответил на нее 12-го и которомуИ. В. П. ответили 26 июня.
Я, нижеподписавшийся, поверенный в делах его величества апостолического короля Венгрии и Богемии, имею честь обратиться к г-ну секретарю Фажелюи прошу его соблаговолить довести до сведенияИ. В. П., что оружие, находящееся в настоящее время в порту Тервер, в Зеландии, было продано королевским артиллерийским ведомством Нидерландам, дому «Жан Ози и сын», в Роттердаме, на особо оговоренном условии, что вышеупомянутое оружие будет вывезено в Индию, в чем правительству будет дано подтверждение. Это условие не только не было выполнено, но оказалось с легкостью обойденнымв ущерб интересам его величества с помощью соглашений о перепродаже, заключенных с различными покупщиками.
Отсюда вытекает очевидное правоапостолического короля [105] востребовать свою собственностьв связи с невыполнением упомянутого условия, на чем и основываются не оставляющие сомнения распоряжения, в силу которых нижеподписавшийся уполномочен просить вмешательства и проявления власти И. В. П., чтобы на вывоз этого оружия ни под каким предлогомне было дано разрешения.
(Слышите вы это, мой изобличитель: ни под каким предлогом? Кажется, все вам объяснено?)
105
Хорошенькое право, если в этих актах не обусловлен никакой срок, если г-н Ози дал залог в размере пятидесяти тысяч флоринов и если по решению суда, подвластного тому же императору, это оружие было передано г-ну Лаэйю, поскольку г-н Ози ему его переуступил! Правда, это было сделано до того, как они узнали, что Лаэй уступил его мне для
«Генеральные штаты согласятся, вне всяких сомнений, на эту справедливую меру с том большей готовностью, что от них в их мудрости не укроется, по каким сложным причинам верховное правительство настаивает на высказанном условии, смысл которого слишком оправдывается обстоятельствами, возникшими впоследствии, чтобы от него отказаться.
(А это вы слышите, Лекуантр? Понимаете вы теперь, до какой степени злоупотребил вашим доверием газетчик Лебрен!)
Дано в Гааге, 5 июня 1792 года.
Подпись: барон де Буоль Шавенштейн».
Итак, г-н Буоль, от имени императора, выразил, как вы только что прочли, претензию на эти ружья; доказательства этого г-н Лебрен, который все еще прикидывается неосведомленным, получил уже полгода тому назад; это — нота г-на Буоля от 5 июня 1792 года; наша жалоба от 12-го, направленная г-ном де Мольдом Генеральным штатам в ответ на ноту г-на Буоля вместе с настоятельной нотой нашего посла; наконец, ответ И. В. П. от 26 числа того же месяца; все вышеупомянутые документы были вручены Лебрену, тогда управляющему делами ведомства, г-ном Шамбонасом, а впоследствии, когда г-н Лебрен стал министром, и мною самим.
И угодливые голландцы (по своей политической уступчивости) нашли претензии г-на Буоля столь основательными, что наложили арест на оружие! Точно Голландия, которой я выплатил все пошлиныза это оружие, находившееся там лишь транзитом, была обязана угождать этому Буолю, притесняя француза, чтобы понравиться его очаровательному величеству, вне всяких сомнений, весьма императорскому, но отнюдь не владельцу оружия!
Вы видели, что И. В. П. в своем ответе от 26 июня на нашу жалобу от 10-го, в которой мы громогласно требовали разрешения на изъятие оружия, заявили, что владельцы (то есть я) сами отказались от его вывоза. Затем, поскольку эти истинные владельцыпочтительно настаивали перед ними на том, что никогда не утверждалиподобной несусветной чуши ни письменно, ни устно, наши высокомощные сановники не удостоили их вовсе ответа, изящно покуривая свои трубки и продолжая держать мои ружья.
Правда, они добавили в своем ответе от 26 июня (обратите на это внимание), что сии негоцианты (опять-таки я)вправе распоряжаться по своему усмотрениюдевятьюстами двадцатью двумя ящиками, двадцатью семью кадками (бочками)ружей и штыков внутриРеспублики, поскольку на ввоз оружия не существует ограничений при условии уплаты соответствующих пошлин, а пошлины были внесены. (Внесены мною, г-н Лекуантр! Внесены мною, г-н Лебрен!)Не будем терять из виду нить рассуждений голландцев: они неподражаемы.
Голландцы разрешают мне продать мое оружие внутри страны, поскольку я внес пошлины.Но какие пошлины я оплатил? Транзитные.Полюбуйтесь, как сходятся концы с концами! Раз я оплатил пошлины, которые называются проездными, то есть сбором за въезд и выезд,они запирают мои ружья на замок! (Да пребудет господне благословение на политиках с их неопровержимыми доводами!) И вот такой пищей потчуют мой разум на протяжении девяти прискорбных месяцев — что в Голландии, что в Париже! Голландцы! Буоль и Лебрен!Все вы одним миром мазаны!