Драматургия в трех томах. Том третий. Комедии
Шрифт:
ИГОРЬ НИКОЛАЕВИЧ. Браво! Книжку, что ли, какую переводную прочитал?
СТАСИК. Именно. Для служебного пользования. Отметка такая. «Секретно», значит. Не для всех, а только для наших бизнесменов.
ИГОРЬ НИКОЛАЕВИЧ. Дашь почитать?
СТАСИК. Нет вопроса. Главная мысль мне там особенно понравилась.
ИГОРЬ НИКОЛАЕВИЧ. Какая же?
СТАСИК. Если к бизнесмену приходит человек с просьбой, на которую он, посетитель,
ИГОРЬ НИКОЛАЕВИЧ. Не знаю, как в других областях, а в этой мы Америку, считай, уж обогнали!
Дверь открывается, снова входят быстрым шагом Морозов, Ануфриев и Щеголев.
МОРОЗОВ (удивленно). Игорь Николаевич? Вы что, уже вернулись из министерства?
ИГОРЬ НИКОЛАЕВИЧ (смущенно). Да, я вернулся. А вы что, уже поговорили?
АНУФРИЕВ. Да, поговорили, и очень хорошо, представьте.
ИГОРЬ НИКОЛАЕВИЧ. Представляю.
ЩЕГОЛЕВ (вынимая из-за спины бутылку). Хотите выпить… с нами? А? Мы сбегали! Уже!
ИГОРЬ НИКОЛАЕВИЧ. Да как-то неудобно… И потом – здесь, в моем кабинете!
СТАСИК. Удобно, удобно… Они хорошие ребятки! И главное – быстрые. Очень быстрые и милые. Мы друг друга хорошо, по-моему, поняли! Да и у нас ведь кое-что в запасе имеется! (Раздает рюмочки с коньяком.) Угощайтесь! Смелее, смелее… Ребятки, милые, смелей!
ИГОРЬ НИКОЛАЕВИЧ. Рита, не впускай ко мне пять минут, слышишь? (Смущенно.) Тут у нас венгры на прошлой неделе были. Так мы их так хорошо принимали, так душевно – вот осталось немножко…
Все дружно чокаются, пьют.
Ну, хлопцы, добро! Чтоб вы на нас больше не обижались!
МОРОЗОВ. А вы – на нас! (Глотает.)
АНУФРИЕВ. Да мы на вас не обижаемся! (Опрокидывает.)
ЩЕГОЛЕВ. Чего на вас обижаться! (Закусывает.)
СТАСИК. Ну, чтоб не в последний раз вы сюда к нам заходили!
ИГОРЬ НИКОЛАЕВИЧ. От всей души, хлопцы, всегда рады с вами поговорить! Честно и откровенно!
СТАСИК. Да-да! Только честно!
Кланяются друг другу. Долго у двери жмут руки, после чего инженеры в прекрасном настроении покидают кабинет.
Входит
РИТА. Звонят из проходной. Там ваша мадам пришла, а с ней двенадцать человек. Чертова дюжина. Спрашивают: пропускать, не пропускать?
ИГОРЬ НИКОЛАЕВИЧ. Никого не пропускать. Чертову дюжину – ко всем чертям. Мадам – не дам! Через мой труп! Вызвать конную милицию, танки, ракетные войска! Чтоб муха к нам не пролетела!
Звонят все телефоны, раздражающе пронзительно.
Тихо! Все по местам! Начинаем строить баррикады!
РИТА. К вам Махоня…
ИГОРЬ НИКОЛАЕВИЧ. Опять просится?
РИТА. Нет, теперь уже ломится.
Вбегает Махоня.
МАХОНЯ. Все в порядке. Тавризян только что подписал реконструкцию. Я только что от министра. Они все сейчас придут к нам на концерт.
ИГОРЬ НИКОЛАЕВИЧ (в шоке). Кто все?
МАХОНЯ. Тавризян, Веселкин и министр. Все вместе.
ИГОРЬ НИКОЛАЕВИЧ. То есть как?
МАХОНЯ. А вот так. Я их всех пригласил от вашего имени.
ИГОРЬ НИКОЛАЕВИЧ. От моего?
МАХОНЯ. Ну, и от своего, конечно! Я сказал им: если Тавризян подпишет сейчас проект, с меня причитается – я всех веду к нам на концерт Высоцкого. Не подпишет – не веду! И все! И нет проблем! Тавризян тут же подписал, министр меня поздравил, Веселкин зааплодировал! Они с Тавризяном пожали друг другу руки! Мир – дружба! Конец ядерной войне! Все в порядке – спасибо разрядке!
ИГОРЬ НИКОЛАЕВИЧ. И что… Тавризян не уезжает на свой симпозиум?
МАХОНЯ. Какой симпозиум? Вы что, смеетесь? Я и это устроил. У меня в Аэрофлоте есть знакомая девочка, которая все сделала, поменяла ему билет… На симпозиум он поедет завтра, раз такое дело, раз сегодня у нас такой концерт… Девочку на концерт я тоже пригласил, так что, если вам когда-нибудь что-нибудь нужно будет с авиабилетами… и с девочкой…
ИГОРЬ НИКОЛАЕВИЧ (тихо). Что ты наделал, Махоня?
МАХОНЯ. По закону Махони, по-моему, я сделал все что надо.
ИГОРЬ НИКОЛАЕВИЧ. И что не надо. Концерта не будет.
Пауза.
МАХОНЯ. У вас есть пистолет, Игорь Николаевич? Я хочу застрелиться.
СТАСИК. Зачем такие сложности? Пообедай в нашей столовой на седьмом этаже.
МАХОНЯ. Ладно… Что бы там ни было, а я пойду вниз встречать гостей. (Выходит.)