Драмы и комедии
Шрифт:
А л е ш к а и д р у ж и н н и к и уходят.
О х а п к и н. Прощай, кум, сам ты наперед меня упокоился.
Уже с минуту лежавший с открытыми глазами, приподнимается Ивушкин, он видит Любашу и не верит, думая, что это сон.
И в у ш к и н. Люба?..
Л ю б а ш а. Гаврюша! (Склонилась над Ивушкиным, бережно притронулась к нему.)
И в у ш к и н.
Л ю б а ш а. Я с отрядом, случайно…
И в у ш к и н. С тельнихинским отрядом? (Ожесточенно.) Иди, убью… и тебя и Тельнихина…
Л ю б а ш а (спешит объяснить). Ушла я от него, Гаврюша!
И в у ш к и н. Пусти! Ребята… что там за стрельба?!
О х а п к и н. Междоусобно палят, Гаврила Семеныч.
Л ю б а ш а. Это мои… мои бьются! Петька Тельнихин налетел… За мною по степи хороводит, отомстить хочет. Ушла я от него!
И в у ш к и н. Когда ушла?
Л ю б а ш а. Три дня тому… три дня… Тороплюсь я, милый, сразу все скажу. Спасибо, что письмо мне с шахтером своим прислал. Сколько дум передумала! Кружусь по степи, как волчиха подбитая, между теми и этими… Хорошо, люди верные со мной, такие же, как я, горемыки. Скажи мне: что ж мне делать теперь? Где же правда, Гаврюша?!
И в у ш к и н. А хочешь ли ты знать ее, правду?..
Л ю б а ш а. Хочу, хочу! Много раз я разговоры наши с тобой вспоминала… Слова твои обдумывала…
Слышны приближающиеся выстрелы.
Мне пора… Прощай! Если вернусь, договорим. (Уходит.)
Л и з а (Ивушкину). Лежи, лежи. (Понизив голос.) Да змеюке этой не больно доверяйся. Видишь, мечется как?
И в у ш к и н. Мы с тобой, Лиза, правду свою с материнским молоком открыли, а ей труднее. (Прислушивается.) У кого ж там у них пулемет?
Л и з а. Изведет она твою душу.
И в у ш к и н. Что ж, оттолкнуть ее?! Эх, Лиза… Ведь мы судьбу России в свои руки взяли. За каждого теперь в ответе… Хоть один шаг кто-то в нашу сторону шагнул — сделай два, три шага навстречу и тяни, тяни человека к нам.
Л и з а. Из-за тебя она красуется. С одной стороны, спасает, с другой — в позорную яму вгоняет.
И в у ш к и н (невнимательно, прислушиваясь к стрельбе). В какую такую яму?
Л и з а. А ты спроси попа. Вон сидит, сгорбился. Эй, батюшка-поп, как тебя… отвечай теперь: зачем комиссара венчал в беспамятстве?
О т е ц В а с и л и с к (со страхом, прислушиваясь к перестрелке). Под угрозой оружия… Сам принял великий грех… Прости, ради господа, товарищ комиссар. Любовь Ферапонтовна в большом аффекте были…
Л и з а. Всей армии, всем коммунарам на посмешище!
И в у ш к и н. Дура… дура Любка… Зачем?!
О х а п к и н. А пальба слышнее…
И в у ш к и н (превозмогая боль и слабость, поднимается). Все, кто с оружием, давайте к окнам! Высаживай стекла, бойницы будут.
Совсем близко
Л и з а (прицеливаясь). Пей, бандитская тварь… Эту не пьешь? (Перезаряжает карабин.) Пей другую! (Вскочила.) Ивушкин, это ты… Твой выстрел Петьку Тельнихина срезал! Так с коня и грохнулся. (Покачнулась вдруг и, с улыбкой еще, осела на пол.) Да, да… Твой выстрел… я видела…
Р а н е н ы е. Бегут! Ура-а!
И в у ш к и н (радостно). Лиза! (Оглянулся, увидел, что Лиза лежит, наклонился к ней.) Лиза?..
Л и з а. Смешно… Неужели так умирают? Очень не хочется…
Еще дрожащая от горячки боя, входит Л ю б а ш а.
Л ю б а ш а. Эй, собирайтесь, все в мой обоз! (Увидела Ивушкина и Лизу, подбежала.)
Л и з а (из последних сил приподнялась, глядит на Любашу). Ух, паскуда, как я тебе завидую… (Упала на руки Ивушкина.)
Л ю б а ш а (сняла шапку). Отходит, сойка… Верная была.
Ивушкин молчит.
Гаврюша… Гаврюша! (В глубочайшей тревоге, быстро шагнула к нему.)
И в у ш к и н (гневно). Опозорила…
Л ю б а ш а. Миленький!..
И в у ш к и н. Я с другом прощаюсь, уйди, обвенчанная…
Л ю б а ш а. Прости, в сердцах наглупила…
Ивушкин молчит, гладит волосы холодеющей Лизы.
Тогда — прощай!
Бескрайний, залитый весенним солнцем степной простор. Полевой стан коммуны. Та же избушка-землянка с красным флажком над крышей. И так же хлопочет возле котла над костром А г а ф ь я. Появляется А н ю т к а, дочка Охапкина.
А н ю т к а. Тетка Агафья! Ваши отсеялись! Идут уже…
А г а ф ь я. А как твои? Где батька-то?
А н ю т к а. Батька с Иваном здесь, к Ферапонту собираются. Сеялку он обещал нам продать. (Заглядывает в котел.) Что варишь?
А г а ф ь я. Щи.
А н ю т к а. Можно, я посмотрю, как вы есть будете?
А г а ф ь я. Что это тебе — представление?
А н ю т к а. Бабка Шелаболиха бает, быдто ваши, когда едят, перед каждой ложкой три раза «ура» скрикивают.
А г а ф ь я. Что ж, оставайся, послушай.
Появляются коммунары — И в у ш к и н, Г о л ь ц о в, К о к о р и н и С а м о й л о П е т е л ь к и н.
И в у ш к и н. Ну, на этот раз соберем урожай, а?!