Драмы. Стихотворения

Ибсен Генрик

Ялмар. Пусть унесет с собой в могилу.

Гина. Да, пусть. Но нельзя же девочке лежать тут напоказ. Надо снести ее к ней в каморку. Берись, Экдал.

Ялмар и Гина берут Хедвиг.

Ялмар. О Гина! Гина! И ты снесешь это!

Гина. Поможем друг другу. Теперь нам нечего делить ее.

Молвик (простирая руки, бормочет). Хвала всевышнему! От земли взята еси — и в землю отыдешь…

Реллинг (шепотом).

Заткни глотку, — ты пьян.

Ялмар и Гина уносят тело в кухню. Реллинг затворяет за ними дверь. Молвик пробирается к выходу.

(Подходя к Грегерсу.) Ну, уж меня-то никто не уверит, что это нечаянно.

Грегерс (стоявший все время вне себя от ужаса, весь передергивается). Никто не может сказать, как это вышло! Ужасно!

Реллинг. Выстрелом опалило платье. Она, значит, приставила пистолет к самой груди и спустила курок.

Грегерс. Хедвиг умерла не напрасно. Видели вы, какое душевное величие проявил он в горе?

Реллинг. В минуту горя, у смертного одра многие проявляют душевное величие. Но надолго ли, по-вашему, хватит у Ялмара этого величия?

Грегерс. Неужели оно не сохранится у него и не будет расти всю жизнь?

Реллинг. Не пройдет и трех четвертей года, как бедняжка Хедвиг станет для него только красивой темой для декламации.

Грегерс. И вы смеете так говорить о Ялмаре Экдале!

Реллинг. Мы поговорим об этом, когда на могиле Хедвиг завянет первая трава. Тогда вы услышите, как он будет пережевывать жвачку, говоря о «безвременно отторгнутом от отцовского сердца ребенке». Увидите, как будет таять от умиления, самовосхищения, самосострадания. Увидите!

Грегерс. Если вы правы, а я ошибся, то — жить не стоит.

Реллинг. О, жизнь могла бы еще быть довольно сносной, если бы только оставили нас в покое эти благословенные кредиторы, которые обивают у нас, бедных смертных, пороги, предъявляя к нам идеальные требования.

Грегерс (глядя перед собой в пространство). В таком случае я рад своему назначению.

Реллинг. Позвольте спросить, что это за назначение?

Грегерс (уходя). Тринадцатого за столом.

Реллинг (вслед за ним). Черта с два! Так вам и поверят!

Гедда Габлер

Пьеса в четырех действиях

Перевод А. и П. Ганзен

^{48}

Действующие лица

Йорген Тесман, аспирант по кафедре истории культуры.

Фру Гедда Тесман, его жена.

Фрёкен Юлиане, его тетка.

Фру Tea Эльвстед.

Асессор Бракк.

Эйлерт Левборг.

Берта, служанка

в доме Тесмана.

Место действия — дачный дом Тесмана в западном квартале города.

Действие первое

Просторная, красиво и со вкусом меблированная гостиная, обстановка выдержана в темных тонах. В средней стене широкое дверное отверстие с отдернутыми портьерами. В него видна следующая комната, поменьше, обставленная в том же стиле, как и гостиная. В правой стене гостиной дверь в переднюю; в левой — стеклянная дверь, тоже с отдернутыми портьерами, в которую видна часть крытой веранды и осенняя зелень деревьев. Посреди гостиной овальный, покрытый скатертью, стол и вокруг него стулья. Впереди, у правой стены, широкая печь темного изразца, а возле нее кресло с высокой спинкой, мягкая скамеечка для ног и два пуфа. Дальше, в правом углу, угловой диванчик и круглый столик. Впереди, налево, несколько отступя от стены, диван. Около стеклянной двери пианино. По обеим сторонам двери в маленькую комнату по этажерке с безделушками из терракоты и майолики. В глубине второй комнаты диван, стол и несколько стульев. Над диваном портрет красивого старика в генеральском мундире. Над столом висячая лампа с колпаком молочного цвета. В гостиной повсюду букеты цветов: в вазах, стеклянных банках, а некоторые просто лежат на столах. Полы в комнатах устланы толстыми коврами. Утреннее освещение. Лучи солнца падают сквозь стеклянную дверь.

Фрёкен Юлиане Тесман, добродушная дама лет шестидесяти пяти, одетая просто, но мило, в сером костюме для гулянья, в шляпке и с зонтиком в руках, входит из передней. За ней Берта, пожилая служанка простоватого и несколько деревенского вида, с букетом, обернутым в бумагу.

Фрёкен Тесман (приостанавливается в дверях, прислушивается и говорит вполголоса). Похоже, что они еще не вставали.

Берта. Я же говорила, фрёкен. Вы подумайте, пароход пришел поздно ночью! А потом!.. Господи, сколько молодой барыне пришлось распаковывать, прежде чем она улеглась.

Фрёкен Тесман. Да, да, пусть себе отдохнут хорошенько… Но надо же освежить комнату к тому времени, когда они выйдут. (Подходит к стеклянной двери и широко распахивает ее.)

Берта (у стола, беспомощно вертит букет в руках). Ну, этого уж, право слово, и девать некуда. Сюда хоть, что ли, положу, фрёкен. (Кладет букет на пианино.)

Фрёкен Тесман. Ну вот, у тебя и новые господа, милая моя Берга!.. Видит бог, не легко было мне расстаться с тобой!

Берта (почти со слезами). А мне-то каково, фрёкен! Что же мне-то сказать! Ведь сколько лет прослужила я вам с сестрицей!

Фрёкен Тесман. Что же делать… надо покориться. Берта! Ты теперь нужна Йоргену в доме… необходима. Ты ведь привыкла ходить за ним… с самого его детства.

Берта. Так-то так, да уж очень мне жаль больную нашу! Бедняжка совсем как дитя малое. А тут вдруг новая прислуга! Никогда не выучиться ей ходить как следует за больным человеком.