Драмы. Стихотворения

Шиллер Фридрих Иоганн Кристоф

Елизавета

Жалей, а не брани меня! Не смела Я посчитаться с сердцем. По-другому Оно б избрало. Зависти полна я К тем женщинам, которые возносят Своих любимцев! Я не так счастлива, Чтобы венец британский возложить На милое чело. Вот Стюарт смела Располагать и чувством и рукой. Она пила из чаши наслаждений, Пренебрегая голосом рассудка.

Лейстер

Чтоб пить теперь из горькой чаши бед.

Елизавета

Не

слушала она людской молвы, Легко жилось ей. Тяжкого ярма Она на скорбной вые не носила. Ах! Предъявить не меньшие права На радости земные я могла бы, Но предпочла всему державный долг. И все ж она прельщает вас, мужчин, Тем, что осталась женщиной, и только. У ног ее и стар и млад. Мужчины Все таковы: на блуд бесстыдниц падки, До любострастья грязного охочи! А что должны почтить, не почитают. Помолодел и седовласый Толбот, Чуть речь завел о прелестях ее.

Лейстер

Прости его! Он был Мариин страж. Лукавица его обворожила.

Елизавета

А подлинно она так хороша? Ее красу так пылко прославляют, Что хочется проверить, правда ль это? Портреты льстят, и лгут людские толки. Я верю только собственным глазам. Как странно вы глядите, Дидли…

Лейстер

Силюсь Тебя я сопоставить с леди Стюарт… Хотел бы я, признаться, вас свести — Но без огласки, соблюдая тайну, — Лицом к лицу, тебя и это диво! Ты лишь тогда б вкусила в полной мере Свою победу! Со стыдом она Своими бы глазами убедилась (У зависти куда как зорок глаз!), Что ты и красотою благородной Ее затмила — не одним полетом Высоких чувств и помыслов своих.

Елизавета

Она меня моложе.

Лейстер

В самом деле? Вот не сказал бы! Да, не красит горе! До сроку, знать, состарилась она. Ах, будет горшей карой для нее Тебя невестою увидеть! В прошлом — Ее надежды, ты ж навстречу счастью Теперь идешь уверенной стопой: Твой суженый из дома Валуа. Всегда она, надменная, кичилась Своим французским браком. И поныне От Франции она спасенья ждет.

Елизавета

(небрежно)

И все-то мне о встрече!

Лейстер

Что она Как милость просит, дай ей в наказанье! Не казнь ее страшит. Нет! Легче ей На эшафот взойти, чем убедиться, Что ты ее и прелестью затмила. Ее убьешь ты этим, как она Тебя убить хотела. Дай взглянуть Ей на красу твою, твое величье В нетленном нимбе непорочной славы (Она-то честь свою втоптала в прах!), Тебя в венце увидеть, скрытом дымкой Фаты венчальной, — и ударил час Изничтоженья

узницы надменной! Я на тебя гляжу — не нагляжусь! Нет, никогда еще такой победной Красой ты не блистала! И меня, Едва вошла ты в зал, твой дивный образ Вновь ослепил небесным светом… Что, Когда сейчас, такая как ты есть, Ты перед ней, поверженной, предстала б?

Елизавета

Нет, Дидли, нет!.. Нет, не теперь! Мне надо Сперва спросить у Берли…

Лейстер

Этот Берли! Лишь о твоей державе он печется! Имеешь ты и женские права. Тебе, а не политику, судить В подобном деле. Впрочем, не в ущербе Держава будет, если милосердьем Ты обольстишь народные сердца. А после можно способом любым Расправиться с врагом твоим заклятым.

Елизавета

Прилично ль будет мне свою сестру Увидеть в униженье? Говорят, Лишили Стюарт почестей монарших. Ее нужда служила б мне укором…

Лейстер

Не надобно переступать порога Ее тюрьмы. Благоприятный случай Устроит все. Ведь нынче день охоты. Наш путь лежит чуть вправо от тюрьмы. Мария будет в парке находиться, Ты ж ненароком в этот парк войдешь, Как будто и не зная о свиданье. А дальше как захочешь: можешь с ней И слова не сказать.

Елизавета

Ах, милый Дидли, Толкаете меня вы на безумство! Но вам, мой друг, могу ли отказать? Сегодня изо всех моих вассалов Я сделала всего больнее вам.

(Смотрит на него с нежностью.)

Пусть это — прихоть ваша. В том, мой друг, Любовь и состоит, что разрешает Она любимым то, что осуждает.

Лейстер падает на колени.

ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ

Уголок парка. На авансцене — деревья. На заднем плане открытая местность.

Явление первое

Мария быстро выбегает из-за деревьев. Анна Кеннеди медленно следует за ней.

Кеннеди

Вы мчитесь как на крыльях! Подождите! Мне не поспеть за вами нипочем.

Мария

Дай насладиться мне этой свободой! Будь мне подругой! Я точно дитя. Пышный ковер уготован природой — Дай нарезвлюсь, дай набегаюсь я! Правда ль, что я не в тюрьме безотрадной, Что надо мною не свод гробовой? Дай надышаться мне ширью прохладной, Жадно упиться зефира волной!

Кеннеди

Ах, не намного, леди дорогая, Просторнее теперь темница ваша! Вот только стен не видно за ветвями Деревьев и разросшихся кустов.