Dreamboat 1
Шрифт:
– И что сия аллегория означать должна?
– малиновый квас со смородиновым листом был великолепен, Северианов не удержался и налил второй стакан.
– Только то, Николай Васильевич, что камня у меня нет, и если кто-то считает обратное, то от его предположений, у меня не появится волшебным образом бриллиант. Так что не обессудьте.
– Хорошо, попробую принять Ваши слова на веру. Но ведь кто-то считает, что камень у Вас, и наверняка его суждения основаны не на пустом месте. Дыма без огня не бывает, уважаемый Семен Яковлевич. В прошлую нашу встречу, припоминаю, Вы упомянули о драгоценном камне с мудреным английским названием. Кажется, "Голубая мечта" по-нашему. Случайно упомянули, или, все-таки, бандиты насчитывали найти у Вас именно его?
Семен Яковлевич задумчиво допил стакан самогонки, с аппетитом закусил колбасой, шумно выдохнул. Налил по-новой. Он быстро хмелел, алкоголь растворял пережитый стресс и одновременно снимал страх, господину Ливкину начинало казаться, что все неприятности позади, а с возможными он справится сам, не прибегая к ненужным услугам штабс-капитана. Северианов решительным жестом отодвинул бутылку на край стола.
– По-моему, Семен Яковлевич, Вам более, чем достаточно. В прошлую нашу встречу Вы произвели на меня впечатление человека весьма трезвомыслящего и совершенно непьющего. А нынче употребляете даже не коньяк, а, стыдно выговорить, самогон, да ещё
– Хорошо. В конце концов, я Вам обязан. Только хочу предупредить, господин штабс-капитан, история длинная.
– Ничего, я готов выслушать эту длинную историю.
– Какие только несчастья не переплелись в истории бриллианта "Голубая мечта", он же "Dreamboat": проклятия, кражи, загадочные смерти, разводы, сумасшествие, публичные казни и многие другие. А началась наша сага сотни лет тому назад - никто не знает, когда именно, возможно, еще до Рождества Христова. В те далекие времена алмаз считался магическим амулетом. Люди верили, что твердость этого "царя камней" придает его хозяину храбрость и мужество в битвах. Знаменитые воины украшали свое оружие алмазами или алмазной россыпью, которые уже тогда считались очень дорогими камнями, и поэтому иметь их могли только богатые люди. Эти камни довольно быстро стали привилегией имущих классов.
По одной из легенд, "Dreamboat" был похищен грабителями из индийского храма. По другой - некий пастух нашёл блестящий камешек и, не придавая ему особого значения, променял своему собрату за небольшое количество пшена; этот последний, тоже не зная цены камня, отдал его третьему лицу и т.д., пока, наконец, камень не попал в руки знатока. Также неизвестно доподлинно, как "Голубая мечта" попал в Европу, первое упоминание о камне мы встречаем в 17 веке, тогда он был привезен из Индии французским торговцем драгоценными камнями Жаном-Марком Бюрнье. Бюрнье совершил множество смелых и отчаянных по тем временам поездок в Индию, они были длительными и весьма небезопасными. За вывоз алмазов в другие страны назначена была смертная казнь, которая, кажется, не особенно устрашала туземцев. Неизвестно, купил ли француз "Dreamboat", обменял, или камень попал к нему как-либо иначе, только "Голубая мечта" принёс своему хозяину несчастье. Во время обратной дороги во Францию корабль попал в сильнейший шторм и пошёл ко дну со всем экипажем, спаслись единицы, среди которых был и Бюрнье. Каким непостижимым образом ему удалось сохранить алмаз, легенда умалчивает, но после своего чудесного спасения Бюрнье уверовал в магическую силу камня и хранил его, как талисман, считая оберегом. Шкатулку с камнем он передал дочери, и тут удача оставила семейство Жан-Марка Бюрнье. В то время в Европе имелось очень немного крупных синих алмазов, поэтому, благодаря исключительно сильному сиянию и темно-синему цвету, их просто называли Французскими синими алмазами. Дочь Бюрнье Франсуаза вышла замуж, и тут впервые явила миру сияние "Голубой мечты". Через некоторое время после свадьбы молодожены погибли при загадочных обстоятельствах, а алмаз исчез, чтобы появиться спустя 20 лет уже в Англии, где известный ювелир, золотых дел мастер Джордж Уэйтс придал огранку камню, который приобрел грушевидную форму и стал весить 69,42 карата. Тогда-то он и получил свое нынешнее название: "Dreamboat", "Голубая мечта". Затем он был куплен русским купцом Феофилактовым и вывезен в Россию. Там его за баснословные деньги приобрел граф Орлов и преподнес в подарок императрице Екатерине II, так же, как до этого бриллиант "Орлов". Бриллиантами в это время украшали обувь, одежду, различные кубки, троны, оружие и скипетры. Князь Потемкин имел шляпу, которую невозможно было носить из-за ее невероятной тяжести: настолько она была унизана бриллиантами. Великая императрица любила пометать карты - играла и с фаворитами, и с придворными, и с европейскими монархами. Очень уважала картежничать на драгоценные камни и однажды проиграла сию великолепную драгоценность князю Марусову Никите Семёновичу, завзятому картежнику, при этом никто не мог заподозрить его в шулерстве. Хотя, честно говоря, я уверен, что это лишь красивая легенда, и камень был пожалован за совсем другие заслуги. Однако новый хозяин князь Марусов недолго наслаждался красотой "Голубой мечты". Никита Семенович подарил камень единственной дочери Ольге, которая была повенчана в 1803 году с бароном Михаилом Ивановичем Микулиным. И этот подарок стал роковым. Через несколько дней после рождения дочери Марии Ольга скончалась, ещё через неделю за ней последовала и малютка. Эта утрата сильно подействовала на старого князя, его хватил удар, от которого Марусов уже не оправился. Во время войны 1812 года, камень попал в руки французов, к кому именно истории неведомо, да и не суть важно, поскольку при отступлении французский обоз был атакован казаками, и бриллиант вновь вернулся в Москву. Следующим его владельцем стал князь Дубровский, в его семье ограненный синий бриллиант просуществовал до наших времен, по имевшей место традиции, его принято было дарить невесте в день венчания. А потом произошла революция, и следы камня теряются. Возможно, он до сих пор лежит в укромном месте в виде клада, возможно, его национализировали большевики, возможно, прилип к загребущим рукам одного из тех, что громил барскую усадьбу. Неведомо.
Это, так сказать, официальная часть истории, известная многим уважающим себя ювелирам.
– Есть и неофициальная?
– Есть. Точнее выразиться, продолжение официальной истории. А еще точнее - мои домыслы, догадки, предположения. Возможно даже выдумки, вожделенное намерение подогнать действительное под желаемое. Итак, после учиненного товарищами чекистами неудачного обыска в моей мастерской, я некоторое, весьма неприятное для меня время провёл в застенках городской ЧК, я уже докладывал Вам о сём прискорбном событии. Так вот, во время пребывания в этом грозном учреждении, довелось мне сидеть с неким столичным господином в одной камере. Господин молодой, этакий сибарит, любитель всяческих наслаждений. Золотая молодежь, интеллигенция. Высокий, очень худой, с роскошно вьющимися смоляными волосам, свободно спадающими на лоб. Небольшие кокетливые гвардейские усики. Глубокие черные глаза, простите за аллегорию, как озера, в которых можно утонуть: женщины от взгляда подобных глаз с ума сходят. Зовут сего столичного франта Виктор Нежданов, и попадает он в Новоелизаветинскую ЧК. Сырая холодная камера, ужас, паника! Ожидание смерти. Сообщество трепещущих, трясущихся от страха людей, которых уже и за людей-то считать затруднительно. Либо душегубы отъявленные, вроде сегодняшних, от одного взгляда на которых оторопь пробирает! Представить невообразимо! Из князи - да в грязи. Из столичной жизни - да в подвалы чрезвычайки! С нами в камере, по счастью, все больше шелупонь сидела, людишки никчемные, спекулянты-самогонщики, их всех через пару дней взашей прогнали. Так вот, показался я чем-то Витеньке, вроде как оба - люди культурные, интеллигентные, разговорились. Знаете, когда смерть рядом ходит, когда её, костлявую, с минуты на минуту ожидаешь, люди весьма откровенны становятся.
– Что-то интересное?
– Кое-что. Рос наш Виктор баловнем судьбы, любил всё иностранное, даже обыденные вещи называл на английский манер. Обожал до чрезвычайности посещать рестораны, без ума был от выдержанных коньяков, курил только дорогие папиросы. А еще Виктор до женщин чрезвычайно падок был, амуры крутил направо-налево, напропалую, без разбору. Мужчина он весьма красивый, умело ухаживал, читал стихи, очень быстро соблазнял женщину, после чего терял к ней всякий интерес. И вот тут случилась у него большая любовь с некоей мадемуазелью, с которой вместе от большевиков бежали. Сюда. За границу собирались, в Париж, к кафешантанам, варьете и прочим прелестям сладкой жизни. Да только что-то пошло не так, потерялись они в пути, Витя ожидал свою возлюбленную со дня на день... Суть не в этом. Во всепоглощающую страсть, безудержные и нежные душевные терзания я, конечно, верю, только Витя прекрасным полом чрезмерно обласкан был, чтобы в большую любовь пускаться. И тут называет он фамилию предмета своего обожания. Ирина Дубровская. Вдова знаменитого на всю Москву графа Дубровского. Меня словно молнией поразило: история-то, весьма нашумевшая в свое время и в кругах ювелиров широко известная.
– Вот как?
– Да! Ирина родилась в Москве в семье Басманова, человека хлебосольного, с большим достатком, привыкшего жить на широкую ногу и донельзя баловавшего единственную дочь. Ей было 16 лет, когда судьба оборвала жизнь ее отца, а безутешная в горе вдова скончалась немногим позже, и полугода миновать не успело. Попечители выдала Ирину замуж за графа Дубровского - популярнейшего пятидесятилетнего повесу, очень богатого человека. Желая как можно более подсластить сей неравный брак, на свадьбу он подарил Ирине бриллиант "Dreamboat", как он уверял, семейную реликвию. Не смотря на изрядную разницу в возрасте, Дубровский очень любил свою молодую жену, готов был ножки ей целовать и всячески угождать. Однако, к величайшему сожалению, прожив до крайности бурную молодость и растратив свой пыл на других женщин, уже не мог дать этойнеискушенной, но с каждым днем все более пылкой и страстной натуре полнейшего удовлетворения. Ирина все чаще беспричинно хандрила, ее непрестанно мучали головные боли и непонятные тайные желания.Дубровский, конечно, старался развлечь юную супругу: водил на собрания, в оперу,устраивал балы. На балах Ирина блистала, всегда была утонченно элегантна, ухожена, одета со вкусом, с заграничным шиком, а главное, бриллиант "Dreamboat" придавал ей ту изюминку, которая делает даму из высшего общества прекраснейшей из всех окружающих. Дальнейшее пересказываю со слов Нежданова: на одном из подобных балов он и был представлен Ирине. Остальное нетрудно домыслить: молодой, остроумный, блестящий кавалер, настоящий светский лев - он с первого взгляда понравился Ирине, да и Ирина ловила часто на себе его пристальный взгляд. После этого вечера они как бы случайно встречались то в театре, то на званых вечерах. Поначалу Виктор не делал попытоксблизится с Ириной. В 1915 году графиня Дубровская уехала в Крым, там встретила Нежданова, и он стал её любовником. Потом они встречались в Москве. Все это Витенька рассказал мне весьма откровенно, в подробностях. Не думаю, чтобы он лгал или преувеличивал, в подвалах ЧК не до эротических фантазий! Последнее, что мне известно: после случившегося в феврале 1917 года переворота крестьяне сожгли усадьбу Дубровских в Подмосковье, графа хватил удар, и он вскоре умер, а Ирина переехала в Москву. После Октябрьской революции дела шли все хуже. Поначалу власть большевиков всерьёз не воспринимали, ждали, что она рухнет сама собой. Зима была холодной и голодной, Ирина все больше задумывалась о том, чтобы уехать. Например, в Крым, с которым связано столько экзотических воспоминаний, там дожидаться конца большевистского режима. Может быть, в Париж... Но боялась. Страшила дорога, неизвестность. Так прошла зима, а весной вновь появился Виктор Нежданов. Он, казалось, не изменился, все такой же черноволосый красавец с порочно-красивым лицом дамского обожателя. Предложил уехать туда, где нет большевиков, где жизнь прекрасна и беззаботна. Говорил, что на первое время у него есть немного золотых украшений, на жизнь хватит. Предложил обвенчаться, когда обустроятся на новом месте. Не то, что она не верила Виктору, однако страшилась дороги в неизведанное. И все же решилась, в конце концов...
Рассказывая мне все это, Виктор, разумеется, о "Dreamboat" словом не обмолвился. Только он и не подозревал, что историю Дубровских я превосходно знаю, и ведаю, кто на сей момент является владелицей "Голубой мечты". И коли уж пустилась графиня Ирина с Витенькой в дальние странствия в сладостную заграницу, то камушек-то, наверняка, с собой прихватила, и вскорости знаменитый бриллиант в Новоелизаветинске объявиться должен. А "Dreamboat" - это Вам совсем не конфискованное у купчишки Епифанцева залотишко или жемчуга супруги городского головы. "Dreamboat" - это состояние, капитал, даже капиталище. С ним вы можете появиться в любой стране мира, и везде вас примут с распростёртыми объятиями. Как самого дорогого гостя. И безбедную старость вы обеспечите не только себе, но и своим внукам.
Северианов смотрел все так же доброжелательно-заинтересованно, ни одним мускулом лица не дрогнув, словно ничего интересного не услышал.
– Витю, в конце концов, увели, может быть расстреляли, а скорее всего, просто вышвырнули за ненадобностью. Ибо реальной угрозы это трясущееся создание власти Совета Народных Комиссаров не представляло ни в малейшей степени. Меня, кстати, освободили через несколько дней.
Северианов оставался, по-прежнему, равнодушен, словно фамилия Нежданов ни о чем ему не говорила. Хотя вереница мыслей буквально захлестнула сознание. "Что бы вы ни услышали, никогда не выказывайте своего интереса, - учил подполковник Вешнивецкий.
– Ваш оппонент ни в коем случае не должен догадываться об истинных ваших помыслах и цели расспросов. Маскируйте предмет своего любопытства, уводите разговор в сторону, обозначайте ложные ориентиры своей корысти".
– Продолжайте, - кивнул Северианов.
– Вы говорили кому-либо о своей догадке?
– Бросьте, Николай Васильевич, о таком вслух не говорят. Даже самым близким людям, даже под угрозой расстрела. Ибо человек, сумевший завладеть "Голубой мечтой" меняется до неузнаваемости. Он мгновенно отбросит ненужные более политические идеалы, жизненное кредо, глупые моральные принципы. "Dreamboat" даёт всё, о чем можно только пожелать: богатство, власть над людьми, иное положение в обществе, любовь и ласки самых утонченных и неприступных женщин. Представьте только, что вам не нужно больше рисковать жизнью, вырывать из глотки других свой кусок хлеба с маслом, добиваться расположения первых красавиц. Из нищего офицера вы превратитесь в одного из столпов общества. Любое, прежде недоступное удовольствие будет вам по карману, - подогретый винными парами, Семен Яковлевич говорил истово, высказывал сокровенное. Лицо из нездорово-багрового стало потно-розовым, увлеченно-мечтательным.
– Вы представляете себе, что это значит?