Dreamboat 1
Шрифт:
– Великолепный табак, Пётр Петрович, право слово!
Начальник контрразведки принимал сегодня Марина в своем просторном кабинете не совсем привычно. Не во главе апартамента, за массивным столом орехового дерева, что подчеркивало бы официальность и субординационную дистанцию, а за скромным и незаметно-миниатюрным круглым столиком в стиле Прованс с изящно изогнутыми ножками. Сей антикварный раритет весьма вольготно расположился возле резных напольных часов, придавая различным встречам подполковника дружественную неофициальность.
– Я так полагаю, Пётр Петрович, что ситуацию Вы полностью просчитали, можно сказать, уверены в ее непогрешимости
Пётр Петрович Никольский излишне внимательно разглядывал на просвет содержимое бокала, словно сильнее всего на свете его интересовала затейливая игра бликов в золотисто-коричневом напитке. Маринский вопрос был всего лишь вежливой прелюдией, вступлением в дискуссию и ответа не требовал. И подполковник, и капитан хорошо это понимали.
– Ну что ж, - Марин сделал преувеличенно медленную затяжку, ибо спешка и небрежность в курении сигары так же непозволительны и даже преступны, как в делах таланта или доблести.
– Давайте попробуем рассмотреть ситуацию в целом. Почему подпольщиков заинтересовал Тимофеев?
Их роли поменялись, сейчас капитан изображал власть предержащего руководителя, вольного задавать любые вопросы, а подполковник отвечал, словно находился у Марина в подчинении. Правила игры обязывали.
– Контраст: "плохой - хороший" начальник, офицер. Уважает солдат, заступается, не дает унижать. Просто хороший человек...
– А что такое "хороший человек", Пётр Петрович? Ведь это - не профессия. Какими качествами обладает хороший человек? Это личность, которой незнакомы такие чувства, как злоба, зависть и ненависть? В нём сошлись все достоинства, он один стоит многих? Он вносит в жизнь немалую радость, веселье, ликование и заражает ими окружающих? Взять, к примеру, Вас - так, по моему мнению, Вы очень хороший, культурный и интеллигентный человек.
– Спасибо!
– подполковник, отсалютовав коньячным бокалом, изобразил легкий благодарный поклон.
– Сами понимаете, себя я априори считаю хорошим человеком, может быть, самым лучшим в этом грешном мире. И генерал Васильев - хороший и добрый человек. Однако, с точки зрения большевика-агитатора Свиридова, Троянов - тоже весьма хороший человек! И это не является неправдой: для своих разыскиваемый нами бывший заместитель председателя Новоелизаветинской ЧК - личность замечательная и выдающаяся. Собственно, именно поэтому мы разыскиваем его, а не того же Свиридова. Который, кстати, тоже мнит себя человеком более чем приличным и замечательным. Вы знаете, служа в уголовном сыске, мне приходилось арестовывать множество убийц и грабителей. Не поверите - люди, знавшие этих душегубов-уголовников: соседи, родственники, просто знакомые - никогда не говорили: он плохой человек. Наоборот, всегда утверждали, что арестованный убийца - персона весьма достойная, положительных качеств и никогда не позволял себе дурных поступков, в общем, хороший человек, потому не ошиблись ли мы, задержав этого типа...
Подполковник молчал, с интересом смотрел на капитана, и Марин продолжил.
– Вы гораздо лучше меня знаете, Пётр Петрович, основные правила вербовки. Как правило, наиболее пригодны те, кто обладают некими моральными изъянами: чрезмерной привязанностью к алкоголю, - капитан Марин поднял рюмку, многозначительно взглянул на содержимое и отпил миниатюрный глоток.
–
– Вы думаете, идея всеобщего равенства и братства не сможет заинтересовать капитана?
– Слова, Пётр Петрович, слова. Красивые, весьма привлекательные, но всего лишь слова. Прекрасные порывы хороши в юности. А капитан Тимофеев далеко не мальчик.
Марин остановился, пригубил коньяк, занялся раскуриванием сигары. Никольский не торопил, ждал терпеливо, понимая, что капитан желает тщательнее сформулировать мысль, лучше донести идею.
– Мы с Вами знаем, Пётр Петрович, что вербовка на идейной основе весьма сложна, но и весьма надёжна. Человек, борющийся за идею, за убеждения делает это самоотверженно, за совесть, не в пример другому агенту, работающему за страх, либо за деньги. Очень мало вероятности, что он окажется предателем, струсит, отступится в нужный момент, переметнется на противоположную сторону, где платят больше. Поскольку видимых изъянов у капитана Тимофеева нет, его попытаются завербовать на идейной основе, распропагандировать, убедить, что красное будущее значительно лучше белого. Только не так, как это пытался сделать Свиридов, к нему подведут опытного человека, обладающего значительным даром убеждения, притягательностью и обаянием, железной логикой и огромной волевой энергией. Почти гипнотизёра. А это будет совсем не Троянов.
– Присутствие Троянова на переговорах покажет серьёзность и возможности подпольщиков.
– Может быть, да, а может быть, и нет, Пётр Петрович. В сущности, кто такой Троянов? Бывший заместитель председателя городской ЧК, один из руководителей подпольного комитета. Ну и что? Какие гарантии может дать Тимофееву Троянов? Какое светлое будущее лично капитану предложить?
– Высокую должность в Красной армии, например?
– Это не во власти Троянова. И думаю, не во власти никого из тех, кто остался в городе.
– Но пообещать-то можно. А Троянов - как гарантия серьёзности намерений и нешуточной ответственности.
– Можно, конечно, хотя и наивно. Поверит ли Тимофеев? Согласится ли? Синица в руке у него есть, что же касается журавля в небе, то он только обещан. Причем даже не тем, кто управляет полётом журавлей.
– То есть?
– Поставьте себя на место подпольщиков и попробуйте завербовать, к примеру, меня. Свой человек в контрразведке - это очень заманчиво, нет?
Пётр Петрович задумался. Если готовишь ловушку, мышеловку, то наживка должна быт весьма аппетитной. А что можно предложить капитану Марину? Действительно нечего, только обещать, причем обещания эти голословны, ничем не подкреплены.
– Вы уверены в нашей победе, Пётр Николаевич?
– спросил Никольский.
– Если будете работать на красных - то после того, как они возьмут верх, Вы станете председателем Новоелизаветинской чрезвычайной комиссии, а в случае особой полезности красному делу - Вас переведут в Москву, в центральный аппарат ВЧК. Вы ведь москвич? Вновь окажетесь в столице, в родном городе, причем весьма в высоких чинах. Если же откажетесь, то после победы большевиков Вас расстреляют.
Капитан Марин тяжело и устало вздохнул.