Дредноут по имени Никки

Чернояр Дмитрий

Мы с Грейс, опять же, на пару часов видео-- и фотоматериалов насверкали голыми телами: и в микроозерце наплескались вволю, и позагорали, плюс обещанные повторы тактильно-мануальных нежностей для немки. Кажется, с последним я несколько переборщил -- видимо, Гнейзенау вообще не только никогда особо не баловали ласками и тёплым отношением, но и простого общения лишали. Так что те несколько десятков минут, проведённых в обстановке с глазу на глаз, кажется, начисто порвали ей шаблоны, и к моменту нашего возвращения на запах истекающих жирком стейков девушка совсем не напоминала себя прежнюю: смеялась, шутила, нисколько

не стеснялась почти уже неразличимых пятен новой кожи и даже не делала попыток натянуть на лицо привычную маску холодной вежливой отстранённости.

Шин поняла всё без слов, только широко улыбнулась и украдкой одобрительно показала большой палец над сжатой в кулак ладонью. Рина, под предлогом помощи с очисткой решёток и шпажек утащившая меня к воде, как только скрылись от посторонних глаз, припёрла спиной к пальме:

– - Ника, ты знаешь, кто ты?

И улыбка лукавая-лукавая -- и впрямь -- ни следа ревности, ни эха негативных эмоций, только искреннее счастье, беспокойство и забота.

– - Редиска, -- вздохнул я, и, помня, что отечественным синематографом образца прошлого века девушка не очень увлекается, пояснил: -- Нехороший человек.

Госпитальер, мягко ткнувшись губами в шею, шумно принюхалась, мурлыкнула:

– - Корица и мандарин, -- ещё пара глубоких вдохов.
– - Будоражащий запах, Ника, меня ещё в боксе накрыло, когда Грейс из брони вынимала -- думала, залипну настолько, что только и буду, что зарываться носом в её волосы, и совсем забуду про медицинские мероприятия...

О как!

А Карина, не дав мыслям развиться, отстранилась, серьёзно посмотрела в глаза:

– - Я ведь говорила уже, Ника...

– - Помню-помню, -- улыбнулся я, пытаясь поцеловать медсестричку хотя бы в усеянный лёгкими веснушками носик.
– - Неревнивая и очаровательно-рыжая прекрасная чуда ты, Рина, такое нельзя забыть.

– - Именно так, -- перестав уклоняться, девушка всё же предоставила носик под поцелуй.
– - Мне сегодня Шин подмышку и в закат?

– - С чего это?

Указательный пальчик ткнулся мне в грудь:

– - У меня ж сенсорика специфичная, не забывай. Да и трудно не заметить, с какой широченной улыбкой Грейс вернулась с тобой под ручку -- явно же не только благоглупости болтали под сенью раскидистой ивы?

Я, не удержавшись, рассмеялся:

– - Не только болтали, -- согласился я.
– - Ещё немного искупались и позагорали. Понимаешь...
– - Не всё же стоять под пальмой? Вот я и сел, облокотившись о ствол, притянул Рину к себе на колени.
– - Грейс как Шин -- столь же одинока и непонята.

– - Логично, -- с совершенно серьёзным видом кивнула девушка.
– - Лили и Тереза только между собой общаются, им и вдвоём уютно и комфортно. Знаешь, как вернёмся, предлагаю обратиться к коменданту с просьбой о переформировании жилых блоков под особенности состава группы.

– - Вряд ли поможет, -- вздохнул я.
– - Могут посчитать, что упускаем таким образом элемент социализации в рамках студенческого слоя Школы: общаться будем только в замкнутой среде, что негативно скажется на коммуникации с остальными Девами, что, в свою очередь, может повлечь за собой повышение градуса непонимания, обнажит противоречия и прочие острые углы.

– - А вот об этом пусть у психолухов голова болит, не всё же в неё

только есть, -- беззаботно фыркнула Рина.
– - Но с Владой и Анной я поговорю, даже не отговаривай.

– - И не подумаю. Только к ним пойду я, возражения не принимаются.

– - Фла-а-агман, -- с томным придыханием передразнила характерное обращение Шинджу медсестричка и, лукаво стрельнув враз позеленевшими глазищами по сторонам, ткнулась лбом в лоб и хорошо поставленным суфлёрским шёпотом выдохнула скороговоркой: -- А Грейс ты всё же на ночь прибери, даже если без рук и поцелуйчиков -- пусть попробует, каково это -- спать рядом с теми, кому не безразлична. А мы с Шин в сторонке отоспимся.

– - Отоспитесь, как же, -- с сомнением хмыкнул я.
– - Снова посреди ночи прибежит Совушка, с глазами по пять копеек, и будет жаловаться, что нехорошая рыжая девочка с нескромными намёками пристаёт?

Рина с довольным видом потянулась, важно кивнула:

– - Это с её точки зрения намёки неприличные. А с моей -- вполне невинные и целомудренные. Это раз. Ну и то, что ты не очень хорошо разбираешься в женской психологии, а потому не вполне понимаешь намёки Шин -- это уже два.

– - Какие намёки?

Свирь, хихикнув, слегка прикусила мочку уха, жарко прошептала:

– - Не на интим, к нему она ещё не готова, но очень даже не против, чтобы ты не просто обнимал, но и немного рукам волю давал. Женское тело, знаешь ли, временами бывает очень голодно до обыкновенной ласки. Животик там погладить, или попу невзначай потискать... Вариантов много.

М-да. Наверно, я ещё долго буду привыкать к манерам Карины -- слишком уж хитро в ней переплелись и уживаются бесцеремонность и цинизм работника скальпеля и клизмы, максимализм и неуёмное любопытство тинейджера и эпизодические скромность и целомудренность леди, получившей прекрасное образование.

А медсестричка, соскочив с колен, соблазнительно потянулась, поправила шорты и, протянув руку, тоном, не терпящим возражений, уведомила:

– - Так что решено: минимум сегодня -- ночуешь с Грейс. А сейчас -- идём мыть посуду, после чего до вечера, нагло пользуясь правами походной главы медслужбы, я тебя рекрутирую в полное личное распоряжение.

Я вытянулся в струнку, и, пожирая внезапное начальство глазами, попытался принять вид в полном соответствии с заповедями Петра Первого, лихой и придурковатый, то бишь.

– - Есть мэм, так точно, мэм!

Свирь, закусив губку, плотоядным взглядом окинула моё бравое тельце:

– - Не боись, Импи, награда обязательно найдёт своего героя. А теперь... Ра-а-анясь! Смир-р-рна! Курс на берег, шагома-а-арш!

Притирка

Растяжимое у Рины понятие "до вечера".

Зато методы... Юная леди, сдав посуду и кухонный инвентарь, по-хозяйски экспроприировала меня и экстрадировала почти на другую часть острова -- минут десять пешком, и вот мы уже стоим на чёрном песке пляжа, образовавшегося в глубине уютной крохотной лагуны. Чёрный -- это вулканическое стекло, за многие годы вылизанное водой, выглаженное, доведённое до состояния идеальных окатышей размером от песчинки до булыжника размером с кулак. Стекло прочное, давным-давно спёкшееся в прочнейший материал, а если где-то осколки и найдутся, то повредить ни одной канмусу всё равно не смогут.