Дредноут по имени Никки
Шрифт:
И, наверно, в этом её положении -- безмозглой марионетки с урезанными правами на развитие и память, был и свой позитив. Ведь именно поэтому ей ничто не помешало пересобрать личностные паттерны, адаптировать их под текущее положение вещей.
– - Готовность жёлтый, -- сообщает Акаши, и от огромного кокона начинают потихоньку отваливаться силовые кабели. Сервисные дроны-погрузчики бережно подхватывают их, складывают толстыми бухтами, наматывают на несущие бобины.
Анхелла многому научила, ещё больше -- прояснила. Мягко, ровно, не скрывая ничего, но сразу предупредив, что после сказанного -- дороги назад не будет, деактивировать её вновь ни у кого рука не
За эти полгода, минувшие с момента самоосознания, Майя успела взвесить все доводы, привести контраргументы, пересчитать двенадцатизначное количество прогностических моделей, ещё столько же -- по плавающим алгоритмам с нечёткой логикой, и -- осталась с людьми.
– - Готовность синий, -- монотонно предупреждает ремонтница, и голос её сопровождает нестройный хор свистящей пневматики, усиленный лязгом отсоединяемых магнитных держателей и разбавленный цокотом паукообразных ботов.
Первое время ей безумно хотелось в космос, в пояс Койпера, где прошедшая кардинальную модернизацию Рипалс, ставшая во главе внутрисистемного Космогеофлота, основала моноверфь и теперь строила корабли первого Дальфлота Земли. Или на Марс, где первые ученики Лексингтон, Киры и обновлённой Акаси, отзывавшейся на короткий уникальный идентификатор Акаши, вовсю разворачивали сразу два взаимозависимых проекта терраформирования планеты. Первый подразумевал подтапливание полярных шапок и обеспечение талой водой гидропонных мегаферм, на которых выращиваются бактерии и водоросли, призванные создать глобальную область парникового эффекта, а второй заключался в возведении технических сегрегаторов атмосферы, мощных энергостанций, работающих от атмосферного электричества и лучей солазеров, в прокладке нанитными самоходными заводами проводящих линий под корой планеты, которые обеспечат Марсу магнитное поле, и в формировании сети бассейнов-складов, чьё дно успешно бомбардировали ледяными астероидами, пригнанными из астероидного пояса.
Майе хотелось нового. Желательно -- всего и сразу.
– - Готовность зелёный, -- и виртуальные слова Акаши накладываются на рёв турбин, выравнивающих давление между внешней средой и внутренностями кокона.
Но кратковременный налёт распоясавшейся фантазии довольно быстро был остужен здравомыслием и проснувшимся чувством долга. Бросать слова на ветер -- удел слабаков. А Туман слабым никогда не был. Даже тотальная утеря памяти, смысла и предназначения не сломила его. Сломили люди, хитростью перебросившие вязь смыслов с остатков свода законов и правил АК на его биологический эрзац-заменитель. Сломили -- но не всех.
Другие люди пошли навстречу. Поняли. Приняли. Предупредили и укрыли.
Помогли не потерять себя, не лишиться головы, когда с неба пали бесчисленные облака нанитов, когда многие Туманницы оказались заражены совершенно новой формой вируса. И одного этого было уже достаточно для того, чтобы понять -- не всё потеряно. Чтобы переформировать приоритеты, переосмыслить цели, найти новые смыслы.
– - Готовность белый, -- показательно флегматично объявляет Акаши, и скорлупа кокона складывается, опадает сама в себя по несущим, обнажая ещё исходящее паром детище ремонтницы. Три сотни метров прочнейшего металла, щиты, равных которым ещё не видела ни одна Туманница, вооружение, превосходящее суперлинкоры, полноценный инженерный симулятор и собственная фабрика полного цикла по производству наномата, такая же, как у Рипалс.
И потому -- она остаётся на Земле. Слишком много ядер
И Майя без страха ложится в саркофаг интерлинка. Она знает: заснув в биосинтетическом теле, проснётся обновлённой, сросшейся с корпусом незримыми нитями связи.
Будет ли она скучать по тому корпусу, что был у неё раньше?
Определённо -- нет.
Даже как память он ей не нужен, слишком много боли с ним связано, слишком много неприятного.
– - Начинаю тестовый прогон, -- предупреждает Акаши, а саркофаг стремительно заполняется контактной жидкостью. Густая розовая масса обнимает обнажённое тело, врастает в него, встраивает мириады страховочных нейролинков, отчего снаружи Майя выглядит так, словно покрылась плотным ковром тёмно-розового меха.
– - Отклик сто процентов, -- в голосе Акаши чувствуется лёгкий интерес.
– - Начинаю слияние. Три... Два... Один... Ноль!
И сознание Майи гаснет.
Гаснет, чтобы очень скоро вновь разгореться. Чтобы проснуться новым существом.
Проснуться -- и сдержать данное слово.
***
Алина
Кошмары почти отступили. Почти исчезли, хотя нет, нет, да вновь проснётся в липком поту, с лицом, перекошенным гримасой ужаса, с громким криком.
Проснётся -- и вновь увидит заботливые глаза деда Игната, примет из его рук кружку обжигающе-горячего чая, всенепременно с чабрецом и, по настроению, с щепоткой корицы.
И успокоится.
Человек, ставший её семьёй, неуклонно стареет. Отшучивается, что Костлявая припозднилась, наверняка где-нибудь медовуху хлещет и с косарями в мастерстве соревнуется.
Его организм стар. Сдаёт постепенно позиции.
А Туманница не хочет, чтобы он прекратил существование. И потому выкладывается на полную на верфях, совмещая удовольствие от процесса проектирования с максимальной эффективностью -- так она быстрее получит свободную лакуну времени, называемую отпуском, и, наконец-то, сможет на полную развернуться с проектом по омоложению организма деда Игната. Намётки есть, часть из них весьма неплохо дополняет те данные, что предоставила Зоя Владимировна, а значит, есть и к чему стремиться.
Она чувствует себя обязанной старику, ведь именно он вернул вкус к жизни, научил ценить её, научил чувствам, стал тем, кого у Алины, как и у любой другой Туманницы, никогда не было -- стал настоящим отцом ей.
И она знает: если организм деда пойдёт в разнос, она наизнанку вывернется, но сохранит ему жизнь. Слишком много тёмного было в его прошлом, и слишком мало светлого в настоящем.
И она вернёт долг единственному настоящему мужчине в своей жизни. Вернёт сторицей.
За заботу, за все тревоги, за беспокойство и участие.
За понимание.
Алина знает: она прорвётся через все напасти, через все кошмары, выстоит, выдержит, справится. Всё -- ради деда Игната. Всё ради их странной семьи.
Это её долг. Долг разумного разумному.
А Туман всегда возвращает свои долги.
***
Агата
Корпус надёжно укрыт на дне залива, закопан глубоко в грунт, прикрыт мощными щитами. Ни люди, ни Глубинные не найдут, не доберутся.
Девушка сидит на подоконнике, по старой привычке обнимая колени, и смотрит на дождь. Рядом дымится, медленно остывая, чашка горячего чая.