Дредноут по имени Никки

Чернояр Дмитрий

Джампер, выпустив шесть изящных, тонких посадочных лап, мягко касается твёрдой, уплавленной до крепости танковой стали подошвы скального выступа.

– - "Ночь", -- уверенно говорит девушка.
– - Видишь, сочления лап не четверные, а в три сегмента?

– - Вижу, -- соглашается Игнат.

– - Они с "Сербочкой" визуально только этим и отличаются. Но у "Ночи" скорость хода почти на десять процентов выше, лучше защита, а ещё генераторы "подушки" последней армейской версии дают такую же площадь прыгучести, что и у "Водомерок" седьмой и восьмой серии.

Мужчина

с удивлением смотрит на девушку, та же, бросив на него короткий взгляд, прижимается, обнимает, смотрит снизу вверх:

– - Сеть-то прокинули, и все положенные оттиски на руках.

– - Умничка, внучка, -- а что ещё ему сказать-то? Он в леталках и не разбирался никогда, не до них всё как-то было.

Курьер неторопливо лёг брюхом на подошву посадочной площадки, тихий свист, тут же ушедший в быстро пропавшее шипение, оповестил о разгерметизации шлюза. Несколько секунд -- и ровная, идеально гладкая поверхность борта дрогнула, прорезалась щелями -- и ушла вовнутрь. Металлически лязгнул о камень площадки малый трап и по нему легкой походкой спустился старый знакомец.

– - Костя, ты?

– - Я, Игнат Борисович, я. Рад видеть вас, -- крепкое рукопожатие. Взгляд стремительно расширяющихся глаз -- видеть янтарноокую с улыбкой на лице -- событие планетарного уровня, -- и тебя рад видеть, Алина. Ты готова?

– - Теперь -- готова, -- кивает она, осторожно пожимая протянутую широкую ладонь. Рука девушки в ней теряется, многих такая лопата пугает, но -- только не её.

– - Игнат Борисович, прости растяпистого ученика, -- прижав руку к сердцу, кланяется Константин, -- знал бы, что ваша смена, пораньше бы сорвался или подвинул окно старта.

– - Ничего страшного, Костя. Понимаю. Бегите уже.

– - Есть бежать, -- старые армейские рефлексы сложно перебороть, и мужчина, взяв под отсутствующий козырёк, браво репетует.

– - И смотри, засранец, чтобы Аленькую никто и пальцем ни-ни! Или я сам приеду уши драть.

Голос Игната серьёзен, строг -- и его воспитанник прекрасно понимает, что старик не шутит. Этот -- уши драть будет так, что кровавый пот семь раз сбежит.

– - Мне Зоенька тоже самое наказала, -- кивает он. Смотрит на пискнувшие часы, ласково кладёт руку на плечо девушки.
– - Всё, Алина, окно заканчивается.

– - Деда, ты тут не скучай без меня, ладно?

– - Теперь-то уж точно времени на скуку не будет, -- глаза старого воина лучатся искренним счастьем -- всеми словами мира ни сказать, ни описать ту радость за девочку, что сейчас кипит в его душе, воссоздавая первые, робкие ноты казалось бы уже давно и надёжно забытой Песни Жизни.

Девчушка обнимает его на прощание и, подхватив тощий рюкзачок, быстрым шагом идёт к джамперу. Костя, уже поднявшийся, стоит в проходе, смотрит орлом, Сокол.

– - Алина, ментальная модель монитора "Сун-Ят-Сен", для выполнения поставленной задачи прибыла. Разрешите подняться на борт?

– - Поднимайтесь, барышня, -- освободив проход, Константин протягивает руку, помогая девушке преодолеть последние ступеньки. Язык трапа, стоит только подошвам любимых ботинок

янтарноглазой оторваться от него, тут же втягивается внутрь, а дверь влипает в борт, врастает в него, становясь единым целым с корпусом.

Полминуты, и джампер, подобрав под себя лапы, свечой уходит вверх.

Игнат ещё долго смотрит вверх, в ту точку за наползающими облаками, в которой скрылся курьер. Потом, подхватив куртку -- и когда только вывернуться из неё успела?
– - вздыхает и неторопливой, почти бодрой походкой идёт под скальный козырёк, прикрывающий вход в базу.

И калечная нога -- почти не подволакивается.

В каморке, что за актовым залом...

Пробуждение было во всех смыслах чертовски приятным.

Во-первых, я по-настоящему выспался. Организм рапортовал о полном функционировании и отсутствии отклонений, промежуточное состояние между сном и явью позволяло нежиться, почти полностью игнорируя внешние раздражители, но мысли при этом, на первый взгляд ленивые и медленные, при более детальном рассмотрении оказывались кристально чистыми, вескими, завершёнными.

А во-вторых, ладонь правой руки покоилась на чём-то округлом, упругом, тёплом. Прикрытом скорее мнимой, чем действительно осязаемой преградой тончайшей ткани. И тело прижималось к чему-то не менее тёплому и выпуклому. Рука ощущала мерные подъёмы и опадания, подчинённые одному ритму.

Рефлекторно посжимав пальцы, услышал лёгкий смешок -- и открыл глаза.

Рыжие волосы передо мной, чуть ниже -- округлый изгиб плеча со сползшей бретелькой, а всё остальное прикрыто одеялом.

Приподнявшись на плече, попытался медленно освободить захваченную изумительно упругую приятность -- но попытка к бегству оказалась жёстко пресечена: девушка локтём придавила мою руку, по-собственнически накрыв ладонью мою ладонь.

– - Утра, Ника.

– - Утра, -- повозившись, отодвинулся к стене. Карина, поняв намёк, нехотя освободила мою руку из локтевого плена, легла на спину, но ладошку -- не убрала.
– - Не боишься, что спалят?

– - Не-а, -- сладко зевнув, Свирь потянулась, невольно протяжно мурлыкнув на долгом выдохе.
– - До подъёма ещё полчаса, поваляться можно. Не шевелись.

Узкая ладошка девушки прижалась к моему лбу, продержалась там несколько секунд, соскользнула к шее, пальцы едва ощутимо прижались к тому месту на горле, где прощупывается пульс -- свободной рукой подхватив моё запястье, аналогично разместила пальцы и на нём. Прикрыла глаза, беззвучно шевеля губами.

– - Температуры нет, пульс в норме, глаза чистые, блеск умеренный, -- и тут же по телу побежала приятная щекотка -- одна волна, вторая, третья.
– - Все системы в норме, отклонений нет, тонус организма -- чуть выше стандартного.

Я тряхнул головой:

– - Я что-то пропустила?

– - Ага, -- кивнув, Свирь повернулась ко мне всем телом, по-хозяйски закинув стройную ножку на бедро.
– - Ты вчера после кино настолько квёлая была, что я не рискнула оставить тебя одну. Да и данные при минимальном расстоянии собирать не в пример проще.