Древний свет

Джентл Мэри

— Они здесь, С'арант-те ?

— Я… да, я вижу четверых или пятерых человек с Побережья.

Мархац ы двигались медленно, поднимая с пыльной дороги и осторожно переставляя свои снабженные подушечками ноги. Их шкуры с перьеобразным мехом отливали бронзой с белыми и черными пятнами. На большинстве всадников были зеленые туники со значками в виде золотого гребня — отличительными символами Гвардии Т'АнСутаи-Телестре , и сидели они на боевых мархац ах, обе пары опасно заостренных рогов, которых не были обрезаны. В этой

массе почти затерялись четверо всадников в мантиях мешаби .

Позади мархацев , объехав группу кругом, чтобы остановиться за пределами Ашиэла, появился вездеход. Из него вылез рыжеволосый офицер Миротворческих сил, в котором я узнала Оттовэя. Он подал сигнал головному всаднику. Я увидела запыленное лицо-шрам Блейза н'ри н'сут Медуэнина, Т'Ана Римон.

Говорящая-с-землей Кассирур Альмадхера сказала:

— Проведите их внутрь.

Четверо ортеанцев с Побережья с явным облегчением сползли с высоких седел мархацев . Блейз на своем мархаце медленно проводил их к воротам, Оттовэй и еще двое офицеров двигались с другой стороны. Когда они приблизились, я увидела одного крепкого ортеанца с Побережья с гривой цвета бронзы, на поясе которого покачивалась фляга. Не Джадур ли это? Джадур Анжади. А женщина с белой гривой вон там — не то Виррин-хил, не то Харазир-хил… Оба на голову ниже ростом, чем двигавшиеся вплотную к ним ортеанцы из телестре . Более высокий мужчина с желтой гривой и белой кожей: не кто иной, как Сетри-сафере. Женщина рядом с ним с темной гривой и желтоватой кожей… нет, с темными волосами. Она в мантии мешаби , на поясе кривой нож…

— Это Ишида! — уставился на нее Дуг.

Арестовать ее по подозрению в торговле высокотехнологичным оружием? Это еще произойдет, однако я говорю:

— Сейчас не время для всего этого, Дугги.

В воздухе в дополнение к жаре стоял сильный запах помета мархацев . Что может случиться в такой день? Но напряжение все еще присутствует: щемящая боль в желудке, боль, поселившаяся в мышцах между шеей и плечами.

— Дуг, что и говорить, вы очень понимающий, полный сочувствия человек. А я потом нанесу удар по их джат-рай в островах. Каково?

Он рассеянно кивнул, все еще глядя вслед Прамиле Ишиде. Нелум Сантил и Кассирур находились ближе всех к ортеанцам из хайек , ведя их ко входу в Дом-источник, а за ними двигалась остальная толпа: Дуг с Халтерном, Оттовэй, Висконти, высокая, худая фигура Тетмета, мужчины и женщины из Римнита и Кеверилде. Жара, мерцающая над низкими куполами Ашиэла. Небогатый Дом-источник — иного и нет в Мелкати — давал, тем не менее, в своих стенах приют поразительно большому числу маленьких аширен . Они носились под ногами людей, мархацев , показывая пальцами на ортеанцев с Побережья и громко крича. Ни один Говорящий-с-землей не упрекал их за это.

Я присоединилась к хвосту группы, а затем моего плеча легко коснулся боком мархац , и рядом со мной спешился Блейз Медуэнин. На пыльном дворе, среди кричащих детей и гула роев хирит-гойен , я увидела, как косые лучи солнца осветили старый шрам, покрывавший половину его лица.

Как ни глупо, но я смогла лишь сказать:

— Я думала, вы станете Т'АнСутаи-телестре .

Он

отдал поводья мархаца подбежавшему аширен .

— Корона? Это не для меня, я солдат.

— Хал, должно быть, разочарован.

— Халтерн Бет'ру-элен находит Т'Ана Сантила… — Блейз помолчал. — Я не понимаю Халтерна. Восемь лет назад Нелум Сантил брал взятки от Кель Харантиша; он предал Т'Ан Мелкати. А теперь он — Корона.

Последние ортеанцы из телестре исчезли внутри Дома-источника. Группы людей по-прежнему сидели за его стенами, на скудной мох-траве. У всех были харуры , и у большинства — арбалеты. Я повернулась, чтобы уйти внутрь, в прохладу тени.

Блейз сказал:

— Я думаю о Пустошах. О том, как мы были там. Кристи…

— Когда не было ничего из этого, ни сражений, ни разногласий, ничего, кроме того, что мы были вместе, играли в охмир и желали знать, не бросила ли нас после всего та Женщина-Идущая-в-Даль и не умрем ли мы… о да, — сказала я. — Я думаю об этом. Или вы хотели услышать другое?

Мутное солнце светило на выгнутые углом ребра, видневшиеся сквозь куртку-безрукавку, на пару грудных сосков и на кожу с тонким, как у рептилий, узором. Перепонки прикрывали голубые глаза без белков, руки с когтеобразными ногтями были сжаты в кулаки. Ах, как легко было бы погрузить руки в эту гриву с проседью, там, где она растет вдоль его позвоночника.

— Нам нужно войти внутрь…

— Вы заставляете меня завидовать прошлому, — сказал он.

Наконец в памяти всплыло лицо мужчины в далекой северной провинции; то было восемь лет тому назад — теперь что-то очень далекое. Лицо того, кто был, говоря языком ортеанцев, арикей , любовником, приятелем по постели.

— Вы имеете в виду Сетин Фалкира?

— Его? Нет. — Он улыбнулся: шрам, исказив маску боли, превратил ее в пародию. — Кристи, как я могу быть вашим арикей, когда вы и не помышляли ни о каком ином арикей, кроме амари Рурик Орландис? Она мертва, Кристи. Мертва и ушла в Ее яркое Царство. Я видел ваше лицо, когда произносят ее имя. Вы не хотели бы, чтобы она ушла.

И, повернувшись, чтобы войти в Дом-источник, он добавил:

— А вы не хотите умереть здесь, надеясь вернуться, когда вернется она, и жить, когда живет она? Рискните, С'арант . В ней текла кровь Золотых. А они не возвращаются.

В Доме-источнике Ашиэл нет коридоров. Одно помещение с округлыми стенами переходит в другое такое же: одни из них служат кухнями, другие — общими спальнями, третьи — хранилищами. Солнечный свет проникал через узкие окна-щели. Он падал на белые оштукатуренные стены, на яркие гривы ортеанцев из телестре , выхватывая их из сумрака. По обычаю Ста Тысяч здесь проходила не централизованная встреча — просто около дюжины групп людей говорили, срывая голос, и Джадур, Виррин-хил и Сетри находились в разных углах.

Я уселась на скамью рядом с Халтерном Бет'ру-эленом с краю группы, окружавшей Сетри. Старик взглянул на меня. Потом снова посмотрел, открыв светлые глаза движением белесых мигательных перепонок.

— Говорят, вы побывали в Кель Харантише и в Касабаарде. Кристи, я видел людей, которые ожидали большего от этой поездки.

Я давно перестала удивляться, откуда Хал добывает сведения, и сказала:

— Мне что-то такое говорили, и я не знаю, из этого ли возникла вдруг та мысль, что у меня была, или же это все не верно…