Древняя русская история до монгольского ига. Том 2

Погодин Михаил Петрович

Моисей Угрин. Это был брат Георгия, отрока Бориса, который был убит вместе со своим князем, за золотую гривну, повешенную на его шее. Он один тогда спасся и бежал к Передславе, сестре Ярослава (1015). После разных превратностей, Болеслав храбрый, король польский, приходил на помощь к зятю своему Святополку, которому снова доставил стол киевский, победив Ярослава, и вернулся в ляхи (1019). Он увел с собой обеих сестер Ярослава и всех бояр, а с ними и Моисея, скованного железом, под крепкой стражей. Моисей был красавец собой, и в Польше влюбилась в него одна знатная женщина, молодая и прекрасная, и пришла к нему с предложениями. Пленнику, обещала ему власть, богатство, почести. Моисей, девственник от рождения, никак не соглашался: «Не буди мне погубити труда своего пяти лет, что я несу в этих узах, терпя муки, чтоб избавиться от вечных мук». Влюбленная, она выкупила своего любимца за тысячу гривен серебра. Он облечен был в многоценные ризы, сладкие брашна предлагались ему в снедь, ласкам женским не было конца, а преподобный прилежал посту и молитве. Он предпочитал сухой хлеб и воду, с чистотою, сладким брашнам и вину, со скверною. Иосиф вырвался из руки своей прелестницы, оставив в ее руках сорочку, Моисей — всю одежду. Женщину охватила ярость. Она велела морить его голодом. Некоторые слуги смилостивились и подавали ему пищу, другие уговаривали его смягчиться и исполнить желание их госпожи: «Зачем ты не женишься? Она молода, прекрасна собою, жила с мужем только одно лето. Никакой князь не погнушается ею, а ты, пленник, и не хочешь быть ее господином. Из чего же ты мучишься? И Авраам был женат, и Исаак, и Иаков. Иосиф, отказавшись от жены Пентефрия, также женился и получил царство». «Не надо мне Египетского царства, отвечал Моисей

советникам, не надо мне чести в ляшской земле, я ищу небесного царства и хочу идти в монахи, ежели избавлюсь от этого плена». Женщина не знала, что делать, истощив все средства, и лесть, и угрозу; велела посадить его на коня и водить по всем селам и городам своим. «Это все твое, говорила она ему, а жителям: вот ваш господин, а мне муж. Все встречные, кланяйтесь ему». Блаженный был глух и нем. «Я не отпущу тебя живого, твердила княгиня, я предам тебя мукам и велю казнить тебя, если ты не исполнишь моего желания». «Не боюсь ничего», отвечал воздержник, и, воспользовавшись случайной встречей с одним священником, шедшим со Святой горы, принял от него монашеский образ. Княгиня в гневе велела растянуть его по земле и бить палками. Кровью обагрилась земля. Слуги уговаривали блаженного изо всех сил. Ничто не помогало. Княгиня обратилась к Болеславу и просила его помощи. Король сам старался убедить юношу. Тот оставался твердым. Тогда Болеслав отдал его в полную власть княгине. Она велела положить его к себе на ложе, истощала все ласки, сжимая в своих объятиях; он оставался как будто мертвый. Тогда раздраженная женщина велела изувечить его и лишить мужского образа. Блаженный претерпел все с радостью, хваля и славя Бога. Король вследствие этого случая велел изгнать всех чернецов из своих владений. Но Бог не оставил его без наказания. В одну ночь он скоропостижно умер, и произошел мятеж во всей земле Ляшской (1027). Супруга Изяславова, дочь Болеслава, напомнила об этом событии мужу, когда тот, прогневавшись на Печерскую обитель, за пострижение Варлаама и Ефрема, хотел разорить ее. Люди, восставшие в Польше, избили своих епископов и бояр. Тогда и княгиня была убита. Моисей, оправившись от ран, пришел в Печерский монастырь и поселился там. Господь даровал ему власть над страстями. Один брат просил у него помощи. Он ударил его своим посохом в лоно (по причине ран он не мог ходить без посоха), и внезапно помертвели у просившего члены. [11]

11

Если, следуя патерикам и прологам, Моисей жил в монастыре десять лет, пять лет в плену и шесть лет страдал за чистоту, то он умер в 1037 году; в какой же пещере он жил, когда сам Антоний пришел туда после 1051 года и основал свою обитель? Мы думаем, что он жил в Варяжской пещере, прежде выкопанной, а в житии Печерский монастырь поставлен, вероятно, по ошибке, или он пришел в монастырь гораздо позже.

Никита, желая прославиться, просил позволения у игумена Никона затвориться. Никон сказал ему, что он молод: «Праздность для тебя вредна, лучше тебе поработать на братию; ты видел сам, как брат Исаакий прельщен был в затворе; благодатью только мог он спастись, и ею творит он теперь чудеса». «Нет, отвечал Никита, я никогда не соблазнюсь такой вещью. Я прошу у Бога, чтобы он подал мне дары чудотворения». «Выше силы прошение твое, возразил игумен, смотри, чтобы ты, восшед, не упал. Наше смирение велит служить тебе на братию, и ты увенчаешься за послушание». Юноша не послушался слов старца и сделал, что захотел, заложил за собою дверь и остался, не выходя. Но вскоре прельстил его диавол! Вдруг во время своего пения он слышит голос, молящийся с ним, и обоняет благоухание неизреченное. Никита перестал петь и думал: «Это ангел молился со мною, это Духа Святого благоухание». И начал он молиться прилежно: «Господи, явись ты мне Сам разумно, да вижу Тебя». Послышался голос: «Не явлюсь, — ты молод, — чтобы ты, вознесшися, не упал». Затворник отвечает со слезами: «Нет, нет, не прельщуся я, наученный своим игуменом, и исполню все, что ты мне повелишь». Бес же, «прием власть на юном», сказал: «Невозможно человеку во плоти видеть меня. И вот посылаю тебе ангела — пусть он остается с тобою, а ты волю его твори». И вдруг явился перед ним бес в образе ангельском. Монах поклонился ему. «Не молись, сказал ему бес, а читай книги: в книгах ты будешь беседовать с Богом, и из книг будешь приходящим подавать полезные советы, а я буду молиться своему творцу о твоем спасении». Никита перестал молиться и предался чтению и поучению. Видя, как бес беспрестанно молится о нем, он радовался ангельской за себя молитве, беседовал с приходящими и начал пророчествовать. Слава о нем распространилась, и все дивились совершению его предсказаний. Никита послал сказать князю Изяславу: «Убит князь Глеб Святославич в Заволочье. Пошли скорее сына твоего Святополка на стол новгородский». Как он сказал, так и исполнилось: через некоторое время стала известной смерть Глеба. Затворник прослыл пророком; его слушались князья и бояре; бес, не имевший силы узнавать будущее, знал прошедшее, и внушал Никите, который рассказывал приходившим. Книгами ветхого завета никто не мог состязаться с Никитою: он знал их все наизусть: бытия, исхода, левит, числ, судей и царств, все пророчества и прочие книги, — но Евангелия, Апостола, книг святых, преданных нам в благодати на утверждение и исправление, Никита не хотел ни читать, ни видеть, ни слышать о них и беседовать. Все догадались, что он прельщен дьяволом. Преподобные мужи не могли оставить такого дела без своего участия. Они все собрались и пришли к Никите: Никон игумен, Иоанн, бывший по нем игуменом, Пимен постник, Матфий прозорливец, Исаакий святый печерник, Агапит лечец, Григорий чудотворец, Никола, бывший после епископом в Тмуторакани, Нестор летописец, Григорий творец канонов, Феоктист, бывший после епископом в Чернигове, Онисифор прозорливец. Они все вместе совершили молитвы и изгнали беса, который стал ему невидим. Отцы стали расспрашивать Никиту о Ветхом Завете. Он поклялся, что никогда не читал книг, которые прежде знал наизусть. Он не мог произнести ни единого слова и не понимал даже азбуки, — так что святые отцы должны были учить его грамоте.

После этого удивительного события Никита начал житие чистое, смиренное и послушное. О воздержании и говорить нечего. Он вознесся своими добродетелями и был поставлен епископом в Новгород, где молитвами своими сводил дождь с неба, погасил пожар в городе, а ныне причислен к лику святых. Память празднуется 30 января.

Алимпий отдан был родителями учиться к мастерам иконописцам, пришедшим из Царьграда при игумене Никоне. Будучи свидетелем чуда, — летавшего святого Духа в церкви, — Алимпий «приим» иноческий образ. Изучившись искусству живописания, он трудился неусыпно, писал иконы и обновлял обветшавшие даром и в пользу нищих.

Принесен был в монастырь больной, прокаженный. Игумен велел напоить его «губою из кладезя» святого Феодосия и омыть голову и лицо. Больной не уверовал и «вскипел по всему телу гноем». Плача и сетуя, вернулся он в дом и вздумал идти через некоторое время к святому Алимпию и исповедаться в своем грехе. Инок похвалил его за раскаяние, взял вапницу [12] и замазал ему струпы шаровными вапами, украсил лицо на первое подобие, потом повел в церковь, приобщил святых тайн и велел умыться святой водой — все струпы мгновенно спали, и больной исцелился.

12

Вап, вапно — краска, известка, всякое красильное вещество. Прим. ред.

Некто христолюбец, из города Киева, поставил церковь и поручил двум чернецам заказать у Алимпия деисус и две местные иконы, предлагая плату, какую угодно. Чернцы взяли куны и не передали ничего Алимпию. Строитель спросил через некоторое время, готовы ли иконы, а чернцы отвечали, что Алимпий еще требует злата. Получили, истратили и опять стали просить. Строитель давал с радостью, говоря, что готов дать вдесятеро больше, лишь бы получить молитвы и дело рук Алимпиевых. Ему хотелось только увидеть иконы. Чернцы сказали, что Алимпий икон писать не хочет. Строитель пришел в монастырь. Игумен спросил Алимпия о причине неправды. Тот отвечал, что не знает, о чем его спрашивают. Игумен сказал, что он взял три цены за пять икон, — и велел позвать чернцов и принести иконные доски; чернцы утверждали, что Алимпий взял цену, а икон не написал. На принесенных же досках явились иконы весьма хитро написанные. «Богом написаны иконы», воскликнули все предстоявшие.

Чернцы, обличенные в краже, были изгнаны из монастыря. Случилось сгореть церкви, в которой поставлены были те иконы. Иконы одни остались целы. Князь Владимир, услышав о таком чуде, послал икону Божией Матери в Ростов, в созданную им там церковь. Епископ Симон в послании своем к Акиндину свидетельствует, что во время ростовского пожара также икона эта среди пламени осталась невредимой, даже неопаленной.

Григорий пришел к Св. Феодосию, и от него был научен житию иноческому, в особенности нестяжанию, смирению и послушанию. Молитве прилежал он наиболее и приобрел победу над нечистыми духами. Но всяком пении он творил обыкновенно запретительные молитвы. «Далече от него, сущие, они вопили: о Григорие, ты гонишь нас своею молитвою». Тогда старый враг, «не могши ничем житию его спону (препону) сотворити», научил злых людей обокрасть его, а у него ничего не было, кроме книг. В одну ночь пришли к нему воры и остановились, выжидая, когда Григорий пойдет к заутрени. Григорий услышал их появление: он никогда не спал ночью, но пел и молился беспрестанно, стоя посередине кельи. «Господи, обратился он к Богу, подай сон рабом твоим, утрудившимся врагу угожающе», — и погрузились они в глубокий сон, спали беспробудно пять дней и пять ночей. Тогда Григорий созвал братию и разбудил спавших: «Долго ли вам спать здесь на стороже, сбираясь обокрасть меня? Расходитесь по домам». Проснувшись, они не могли приподняться, потому что «замерли» от голода. Григорий накормил и отпустил их. Властитель градский (посадник), узнав о происшедшем, определил татям наказание. Григорию стало жаль, что из-за него они подвергаются мукам. Он пошел к посаднику и дал ему книг, а татям испросил отпущение. Тогда, покаявшись, оставили они свои первые дела и предали себя в распоряжение Печерского монастыря. Несколько книг Григорий продал, чтобы не вводить никого в искушение. Был у него при келии огородец и несколько деревьев плодовых. Пришли другие воры, обобрали все, что можно было взять, и, взвалив себе на плечи, хотели унести, но не могли двинуться с места и стояли два дня, как вкопанные. «Григорий, воскликнули они наконец, виноваты, каемся и больше грешить не будем». Услышав крик пришли чернецы, но не могли свести их с места. «Когда вы пришли?» спросили их. «Вот уже два дня и две ночи мы стоим здесь». «Как же мы не видали вас, ходя здесь часто?» «И мы сами не видели вас, а то попросили бы отпустить. Изнемогши, уже мы начали кричать. Попросите о нас Григория». Григорий пришел и сказал им: «Всю свою жизнь провели вы в праздности, похищая чужие труды: так стойте и здесь до смерти без всякого дела; но если вы обещаете работать и помогать другим, то я вас отпущу». Они поклялись. Григорий произнес: «Благословен Господь Бог наш» — и они двинулись с места, остались служить Печерскому монастырю, возделывая огороды.

«Потомство их живет, я думаю, до сих пор там», говорит Поликарп.

Пришли три неизвестных человека к Григорию, намереваясь поглумиться над ним: «Вот друг наш, сказали они, осужденный на смерть. Постарайся избавить его от беды, дай, чем откупиться от смерти». Григорий опечалился и сказал: «Горе человеку сему, яко прииде час гибели его». «Если ты дашь что, отче, возразили они, то он не умрет». Им хотелось получить что-нибудь и разделить между собою. Григорий сказал: «Я дам, а он все-таки умрет», — и спросил их, на какую смерть он осужден. Те отвечали: «Быть повешенным на дереве». Григорий подтвердил: «Да, он будет повешен на дереве», — слез в погреб, где обыкновенно молился, чтобы ум не слыхал ничего земного, а очи не видели никакой суеты, вынес оттуда остальные свои книги и отдал пришедшим, чтобы искупить от казни осужденного. Они взяли книги и ушли, смеясь над ним. На ночь же вздумали они опять придти к Григорию и обобрать плодовые деревья. Пришли и заперли инока в погребе. Тот, которому Григорий сказал быть повешенным, влез на дерево и начал обрывать яблоки. Ветвь, за которую он держался, обломилась, и он упал. Летя, он зацепился полою за другую ветвь и удавился ожерельем. А прочие двое, между тем, испугавшись, бежали. Помочь было некому; Григорий был заперт в погребе, а братия находилась в церкви. Выйдя из церкви, они увидели человека висящего, удавленного, и ужаснулись. Отыскали Григория. Выйдя из погреба, он велел снять мертвого и сказал друзьям его, сюда же приведенным: «Вот как сбылась ваша мысль. Бог поруган не бывает. Если бы вы не заперли меня, я пришел бы и снял его с дерева, и он бы не умер». Те пали к ногам его и просили прощения. Григорий назначил им работы.

А вот как он скончался: князь Ростислав Всеволодович, отправляясь в поход на половцев, заехал в монастырь за благословением со своими отроками. Григорий спускался в то время с горы к Днепру за водой. Отроки начали ругаться над ним, «поносяще словеса срамные». Инок сказал им: «О дети мои, вам бы нужно было плакать о своей погибели и каяться в своих прегрешениях, молитвы за себя просить, потому что постигнул вас суд, — все вы погибнете в воде и с князем вашим, — вы злое творите!» Князь, услышав его пророчество в пустошь, закричал на него с гневом: «Мне ли ты пророчишь погибель от воды, мне, умеющему плавать», — и велел ему связать руки и ноги, навязать камень на шею и бросить в реку. Два дня искала его братия и не нашла. На третий день пришли в его келью, чтобы забрать его вещи, и увидели его мертвого в келье, связанного, с камнем на шее; а лицо было светло, как у живого, — вся одежда его была еще мокра. Никто не приносил его, и двери были заперты. Братия вынесла его и погребла с честью в пещере. Многие годы оставалось оно целым и нетленным.

Ростислав в ярости не покаялся в грехе, не пошел в монастырь и не принял благословения. В сражении под Триполем русские войска были разбиты; несчастный сын Всеволода, в бегстве, переплывая реку, утонул со всеми своими, по слову блаженного Григория. Память 8 января.

Агапит, киевлянин, постриженный при Антонии, был часто свидетелем, как больные, приносимые к святому отшельнику, были исцеляемы от его пищи, под видом врачебного зелия. Следуя своему учителю, он начал ходить сам за больной братьею. Если случится кому занемочь, Агапит служил ему, поднимал и клал его, выносил на своих руках; продолжится долго болезнь, — преподобный не оставлял больного и молился о нем беспрестанно, до тех пор, пока тот выздоравливал. Бог послал ему дар исцеления, и в монастыре получил он прозвание: Лечец. Из города, когда распространилась молва о его чудесном даровании, часто приносили к нему больных, и те получали исцеление. Славился тогда в Киеве врачеваньем один армянин, который, взглянув на больного, предсказывал ему верно исход болезни, назначал даже день и час смерти. И никогда не изменялось слово его, никогда не вставал такой больной. Так, назначил он умереть через восемь дней первому боярину князя Всеволода. Блаженный Агапит дал ему от своей пищи, помолился, и боярин выздоровел. Слово промчалось об Агапите по всей Русской земле. Армянин исполнился зависти: он послал одного осужденного на смерть, дав ему смертного зелия, чтобы тот умер перед глазами Агапита. Блаженный подал ему монастырской пищи, помолился, и преступник избавился от смерти его молитвой. Армянин, посредством своих «тожеверников», хочет уморить монаха смертным зельем: тот пьет, и остается без вреда. Занемог князь Владимир Всеволодович Мономах в Чернигове. Армянин лечил его, но без всякой пользы. Болезнь усиливалась, и он, видимо, приближался к концу. Тогда послал он к игумену Ивану с просьбой прислать к нему Агапита. Игумен велел иноку идти в Чернигов. «Нет, отвечал блаженный, если я пойду к князю, то должен буду и ко всем ходить; не могу я для человеческой славы отойти от врат монастырских: я произнес обет оставаться здесь до последнего издыхания; если ты изгонишь меня, я отойду в другую сторону и возвращусь сюда, когда минует это дело». Посол княжий, увидя, что инок никак не соглашается идти, просил его, чтобы дал, по крайней мере, зелье. По приказанию игумена он дал зелья от своей пищи, и князь, вкусив от нее, тотчас выздоровел.

Впоследствии Владимир, придя в Киев, посетил монастырь Печерский и желал почтить монаха, даровавшего ему исцеление. До тех пор князь никогда не видел его. Много богатства приготовлено было для награды, но Агапит скрылся, и князь должен был передать все принесенное игумену. После прислал он еще к блаженному одного из своих бояр со многими дарами: тот застал его в келье и положил перед ним гостинцы. Инок отвечал: «Сын мой, никогда ни от кого я не брал ничего, теперь ли лишуся мзды своея ради злата». Боярин отвечал: «Пославший меня знает, что ты не требуешь ничего; но ради меня, утешь сына своего, которому даровал здравие. Возьми это и раздай нищим». «С радостью принимаю, отвечал схимник, для тебя; скажи же пославшему, чтобы все чужое он раздавал требующим. Для того и избавил его Господь от смерти. Я же, без помощи Божией, не успел бы ничего. Ослушание может навлечь такое же страдание». С этими словами Агапит вынес из кельи все принесенное и бросил за воротами, а сам скрылся. Боярин увидел свои дары, собрал их и передал игумену, а князю рассказал о происшедшем. Князь, в исполнение слова блаженного, стал раздавать свое имение просящим и требующим.