Дроны над Сталинградом
Шрифт:
— Или ветер. Или рельеф. Или просто не долетел. Мы тянем слишком далеко.
— А штаб требует точно, как в прошлый раз.
— Значит, следующий надо делать иначе.
"Комар-4" не вернулся.
К вечеру от разведгруппы пришла весточка — в роще, на восточном склоне балки, обнаружен разбитый корпус с цифрой"4". Фотоаппарат — отсутствует. Кассеты — нет.
Громов выдохнул:
— Кассету сбросил. Значит, где-то должна быть.
Ночью, в землянке разведки, Алексей сам разбирал механизм. Один из
В свете коптилки он разрезал корпус, достал плёнку. Обернул в сухую тряпку, вложил в коробку.
Наутро проявляли в мастерской. Снимки — грубые, смазанные, но в двух кадрах — чёткая колонна, маскировка из брёвен, и характерный тент на тягаче: немецкий "Хорх", с гаубицей на прицепе.
— Вот они и есть, — сказал Дурнев. — Не зря летали.
— Теперь главное — доказать, что это не разовая удача.
В штабе командир просмотрел снимки молча.
— Фото есть — беспилотника нет. Нужно что-то менять.
Он поднял глаза.
— Готовьте новый аппарат, товарищи инструктора. Нам воевать нужно, а для этого воздушная разведка вот как нужна.
Алексей сжал зубы:
— Будет. Следующий — с компенсацией по ветру. И сброс фото — по ветке маршрута. Два узла, два шанса.
— Срок — двое суток.
В мастерской Дурнев закрыл дверь и тяжело опустился на ящик.
— Ты представляешь, как он падал? Разбился в клочья. А мы тут, значит, снова будем собирать. Всё по новой.
— Пока они бьют точно — будем. Пока мы живы — надо.
Он поднял старую фанеру, уже испещрённую резами.
— “Комар-5” будет без номера. Он — не один. Он — следующий.
Алексей промолчал. Взял карандаш и начал снова.
За стенами трещал фронт. А в подвале — начиналась новая сборка. Все для фронта. Все для Победы.
Часть 3: Разворот
С утра снег ложился ровно. Мелкий, липкий — он не метался по ветру, а будто стелился по земле. День был тихим, как перед бурей. Фронт будто замер, хотя под Сталинградом тишина всегда была обманчива.
«Комар-5» стоял на старой позиции — те же рельсы, та же катапульта, но конструкция была уже совсем другой. Внутри корпуса, среди проводов и натянутых тяг, стояла двойная система навигационного баланса: трос возвращения и пластиковая линейка на солнечный сдвиг. По сути, Громов сделал механический гирокомпас из крышки от котелка и бритвенной пружины.
— Будет держать курс, — проговорил он. — По солнцу с поправкой на ветер. Четыре минуты до точки, одна — съёмка, три — возврат.
— А если солнце в тучах? — пробормотал Дурнев, жуя мерзлый кусок хлеба.
— Тогда — как получится. Заложил запас по ветру. И ещё — сброс кассеты теперь автоматический. Не дотянет — хоть фото
Разговор прервало негромкое:
— Пора.
Запуск прошёл чисто. Дрон вылетел чётко, без крена, с лёгким свистом встал на высоту и ушёл на юго-запад — в сторону балки, где по данным штаба немцы перегоняли технику.
Пока “Комар-5” летел, они не болтали. Только курили и следили. Через девять минут на горизонте появилась точка. Она увеличивалась, снижалась рывками — возвращался.
— Сел? — спросил сержант.
— Сел, — подтвердил Алексей. — И мягко.
Фотоаппарат не пострадал. Кассета тоже была целой — её нашли в овраге, в 200 метрах от посадки.
Через два часа над столом штаба склонились командир батальона, старший лейтенант Чубаров и артиллерийский офицер. На снимке — движущаяся колонна: тягачи, повозки, гаубицы. На одном кадре чётко видно: немецкие расчёты разгружаются у кромки леса.
— Когда снято? — спросил артиллерист.
— 28 минут назад.
— Артиллерия готова?
— Да. Координаты по сетке — вот.
В 16:37 батарея ударила. В 16:45 по рации доложили: прямое попадание по тягачу, второй взрыв — в центре колонны. Разведка подтвердила: уничтожено три единицы техники и до взвода личного состава.
Командир подошёл к Громову, протянул руку:
— Вот теперь — результат так результат. Эх, чувствую, Гром, заберут тебя скоро наверх. А пока воюем вместе и свою первую боевую награду получишь от меня.
В стороне стоял новый человек — крепкий, лет под пятьдесят, с медалью «За отвагу» и изъеденным войной лицом. Он представился после:
— Фомин, техник дивизии. Сказали, вы чудо-мастер. Разрешите изучить вашу схему? У нас в рембате трое таких, как вы. Только без вашего опыта. А руки — золотые. Хотим попробовать наладить дублирование.
Громов удивился, но кивнул:
— Материалы дам. Только не лезьте в рулевую — она капризная. Принимать этапы сборки буду лично.
— О чем разговор, ваше детище - вы и распоряжайтесь.
В мастерской вечером было оживлённо. Вместо тишины — гул: один чертил, другой строгал, третий нёс проволоку. Алексей не мешал. Только контролировал. Дурнев шепнул:
— Ты заметил? Они теперь на “вы” тебя величают.
— Пусть хоть как называют, лишь бы все работало.
— А если не сработает?
— Тогда снова будем вдвоём. С фанерой.
Он улыбнулся. Впервые за долгое время — по-настоящему.
Ночью, когда все разошлись, Громов остался один. Сел у чертёжной доски. Написал в уголке:
Серия «Комар». Разведывательный комплекс.Шаг 1 — воздушная съёмка.Шаг 2 — передача данных.Шаг 3 — автоматическая коррекция.
Он знал — до третьего шага ещё далеко. Но путь начался. И “Комар-5” — был не финалом. А разворотом.