Дроны над Сталинградом
Шрифт:
Разведчики уже поднялись, держа наготове ППШ, двое метнули гранаты — чтобы добить, если кто уцелел. Всё по давно отлаженной схеме. Никто не кричал. Всё — быстро, точно, деловито.
Через пятнадцать минут группа отходила в лес. Пленных не брали. Бумаги собрали. Машина выгорела быстро — топливо в баке сделало своё дело.
Уже на безопасной дистанции Руднев снял передатчик с груди, покрутил в руках. Он хмыкнул.
— Работает наш инженер. Чисто. Так воевать можно.
— Ага, — отозвался разведчик с автоматом. —— С десятком таких игрушек,
Когда разведгруппа вернулась, Громов ждал у мастерской. Был бледен — не от страха, от напряжения. Он не видел взрыва. Но видел их лица. И сияющие глаза разведчиков, довольных результатом, все сказали.
Руднев подошёл, кивнул.
— Чисто. С первого раза. Машина — разлетелась на куски. Бумаги добыли - пусть в штабе посмотрят.
Алексей только коротко кивнул. Сдержал эмоции. А внутри — будто распахнулась дверь: его знание, его расчёт, его сборка — всё сработало. На войне. Настоящей.
Рядом кто-то хлопнул его по плечу:
— Громов, да ты нам, считай, “Катюшу” карманную сделал.
Он не ответил. В голове уже крутилась мысль: а если соединить систему с?.. С беспилотником… пусть даже фанерным, но управляемым.
Главное — чтобы работало.
Глава VII. Совершенно секретно
Совершенно секретно
Особый отдел при штабе 209-го полка 73-й стрелковой дивизии 57-й армии
25 октября 1942 года
ДОКЛАДНАЯ ЗАПИСКА
№ 37/оп
О гражданине Громове Алексее Андреевиче, предположительно — инженер технического профиля.
В ходе работы по контролю лиц, оказавшихся в зоне боевых действий вне штатной приписки, выявлен гражданин, представившийся как Громов Алексей Андреевич, 1914 года рождения (предположительно,), заявивший о себе как военнослужащий инженерно-технической группы особого назначения при КБ №12.
В момент задержания при нём обнаружено удостоверение на имя вышеуказанного лица, оформленное по образцу действующего в РККА документа, с печатями и подписями, внешне соответствующими образцам. Печать — «Особая группа, сектор технической поддержки». Проверка подлинности невозможна в условиях текущего положения фронта.
По факту появления в районе 3-го стрелкового батальона:
Громов утверждает, что после налёта авиации на тыловую колонну, в которой он находился, оказался в разрушенной деревне и добрался к линии фронта самостоятельно. Факт следования не подтверждён, но в целом возможен.
На момент доклада:
— Провёл восстановление радиостанции РБ-М, выведенной из строя после артобстрела;
— Инициировал и самостоятельно реализовал доработку трофейной немецкой противотанковой мины “Tellermine 35” с заменой механического взрывателя на импровизированное радиоуправляемое устройство;
— Устройство прошло боевое применение в составе разведгруппы лейтенанта Руднева, в результате чего была уничтожена штабная машина противника, уничтожены документы, потерь
По наблюдениям командного состава:
— Дисциплинирован, в быту скромен, спиртного не употребляет, с личным составом держится ровно;
— В обращении с техникой демонстрирует уровень подготовки, превышающий уровень подготовки младшего командного состава;
— Имеет нестандартный подход к решению задач, что неоднократно демонстрировал;
— О своих прежних командировках, месте службы и личных данных говорит скупо, но уверенно. Поводов для задержания или дисциплинарных взысканий не давал.
Заключение:
Личность инженера Громова в полной мере не установлена, однако по результатам выполненных им задач и по показаниям командования, целесообразно оставить его при инженерной части батальона с закреплением за ремонтно-сапёрным взводом.
Предлагаю:
Продолжить наблюдение.Рекомендовать командованию допускать к нестандартным инженерным задачам.В случае изменения оперативной обстановки — эвакуировать в тыл для полной проверки по линии Особого отдела фронта.
Начальник Особого отдела 3-го стрелкового батальона
лейтенант госбезопасности /подпись/
Ильин
Глава VIII. Комар
Промозглый октябрьский ветер свистел в щелях бывшей котельной. Где-то наверху гремел бой: автоматные очереди сливались с глухими раскатами артиллерии. Земля дрожала, пыль сыпалась с кирпичных сводов, лампа на проводе раскачивалась, как на корабле.
Алексей сидел на корточках у деревянного каркаса, обтянутого брезентом, и аккуратно затягивал шпагат на левом крыле. Конструкция была хлипкой, как игрушка, но в каждом узле чувствовалась точность, выверенная рука инженера.
— Если по уму — это даже не самолёт, — буркнул Дурнев, стругая хвостовую балку. — А птица на костылях.
— Он должен не просто летать, он должен вернуться, — спокойно ответил Алексей. — И фотоаппаратура сделает свою работу. Только это и нужно пока.
На столе рядом лежали разобранные части: два аккумулятора, аккуратно перемотанных изолентой; электромотор, снятый с немецкого фугаса "Голиаф"; катушка провода; рычажный механизм из частей швейной машинки. Всё — трофейное, кустарное, добытое в руинах Сталинграда.
Громов за последние две недели не просто собрал летательный аппарат — он перевёл знания XXI века на язык 1942-го, как мог: через смекалку, грязь, холод и изоляцию.
Никаких микропроцессоров.
Никакой навигации.
Только расчёт, механика и вера, что в небе можно увидеть то, чего не видно с земли.
Командиру, заглянувшему накануне, было не до шуток. Только посмотрел, покрутил в пальцах винт, кивнул.
— Фашисты окопались за той лесополосой. Разведчиков посылать нет смысла в этих условиях, они не вернутся. Если твой аппарат найдёт хоть одну пушку — сразу же представляю тебя к медали "За боевые заслуги"