Дроу в 1941 г. Я выпотрошу ваши тела во имя Темной госпожи
Шрифт:
Предчувствуя скорую схватку, пополз быстрее, пока не уперся в чугунную решетку в бетонном кольце. Похоже, именно отсюда и исходил этот запах пищи.
Пришлось хорошенько повозиться, пока один из прутков не вылез из паза. Образовавшееся отверстие как раз хватало, чтобы протиснуться внутрь.
— Вкусно… Очень вкусно, — аромат вареных овощей становился все сильнее и сильнее, указывая верный путь к добыче. — Хор-рошо.
Страха совсем не было. На него не давили тонны бетона и земли над головой, не пугала теснота извилистых ходов воздуховодов. Наоборот,
— Хор-рошо.
Рейхскомиссариат Украина, Винница. Поселок Стрижавка. Восточная ставка Адольфа Гитлера «Вервольф»
В его кабинете еще не все было готово. Ноздри щекотал острый запах сохнущего дерева. Кое-где на дубовых панелях оставалась пыль, которую еще не успели стереть или просто не заметили. Круглый стол с любимым глубоким креслом стояли не так, как он привык.
Но все это были ничего не значащие сейчас мелочи. Главное, Он уже здесь!
— Рейхскомиссариат Украина, дальше Рейхскомиссариат Остланд, — фюрер с глубоким удовлетворением оглядывал огромную карту, висевшую на стене. Границы новых территорий, которыми веками грезили западные правители, ласкали его взгляд. Ведь, именно он, а не великие правители прошлого, сделал Украину и Белоруссию частью огромной западной империи. Именно он, а не Оттон Великий, Фридрих Барбарроса или сам Бисмарк. — Потом Ингерманландия, — его взгляд переместился на Балтийский залив, задержался на крошечном кружке с подписью — Ленинград. — А дальше…
Что будет дальше, он уже знал. Мысли о новом, истинно правильном будущем мира, фюрер уже давно изложил в своей книге — «Майн кампф» (моя борьба). Все будет именно так, и теперь в этом не было никаких сомнений. Ведь, война уже выиграна.
— М-м-м, а вот и ужин, — Гитлер повел головой, почувствовал аромат любимых вареных овощей. Похоже, его повар уже освоился на новом месте и приготовил ужин. — А значит, пришло время перекусить, ибо нас ждут великие дела.
Остановившись у высокого зеркала, он оглядел свое отражение и с удовлетворением кивнул ему. Все было именно так, как он и представлял себе. Он — человек нового мира, новая плоть и кровь Великой западной империи, которая на тысячелетия принесет арийский порядок.
— Да, арийский порядок станет основой новой мира! Восток подчинится или канет в Лету…
Пронзительный взгляд буквально буравил отражение невысокого человека с гордо вскинутой головой, глазами навыкате и косой челкой.
— Но прежде ужин, а война потом…
Произнеся это, фюрер даже хохотнул. Эта фраза ему показалась довольно смешной. Ведь, она ставила его вровень с великими королями и императорами прошлого, которые тоже свои прихоти и потребности мнили гораздо выше всего остального.
— Хорошо сказано. Нужно будет записать… для потомков.
Еще раз бросил довольный взгляд на зеркало. Именно таким — полным скрытого величия, силы и уверенности — он и хотел остаться в
— И где же Фридрих?
Повар, судя по времени, уже должен быть в его кабинете. Фюрер в нетерпении прошелся от стены к стене, остановился у двери. Кажется, с той стороны послышался какой-то шорох.
— Фридрих, это ты?
Дверь медленно отворилась и внутрь въехала тележка с красиво сервированным ужином. На поверхности сверкали серебром супница, изящного вида вилка и ложка. Рядом лежала фарфоровая тарелка и несколько небольших чашечек с паштетом и салатом.
— Мой чай…
Столь странная подача ужина его весьма сильно удивила. Ничего не понимая, фюрер распахнул дверь настежь и шагнул в коридор, где стояли двое солдат его личной охраны, преторианцы из СС.
— Чт…
Оба гренадера, высоченные солдаты в парадной форме с карабинами, сидели прямо на полу в луже собственной крови. Влево и вправо по коридору тянулась точно такая же багровая лужа, в которой лежали другие тела — телефонисты, личный секретарь, еще охрана.
— Охрана… Солдаты… — фюрер пытался кричать, но собственное горло отказывалось ему служить. Спазм парализовал мышцы, не давай выйти ни звуку. Слышалось лишь сдавленное сипение. — К оружию, солдаты… К оружию…
Попятился. Пришлось цепляться за стену, ибо ноги никак не хотели идти.
— Это… Это…
Походя свалил тележку с посудой, наполняя громыханием кабинет. Большая супница со звоном полетела на пол, высвобождая свое содержимое — отрубленную голову повара.
— Фридрих…
Это стало последней каплей для него. Не помня себя от страха, фюрер рванул к другой двери, искусно спрятанное в дубовых стеновых панелях. Секретный ход вел от сюда прямо к подземному ангару, в котором всегда стоял наготове его личный самолет. Нужно было лишь добраться до места, подняться в воздух, и тогда закончится весь этот ужас.
— Этого не может быть, не может быть, — бормотал фюрер, быстро перебирая ногами. — Просто не может быть…
В тусклом свете лампочек, равномерно расположенных на потолке секретного входа, он казался настоящим безумцем, сбежавшим из особого закрытого учреждения для особо буйных умалишенных. Лицо было жутко перекошено, глаза выпучены, едва не выпрыгивая из глазниц. Рот кривился, выкрикивая что-то непонятное.
С треском вывалился в подземный ангар, и со всей силы рванул к самолету, возле которого корпел пилот в комбинезоне.
— Взлет! Взлет! Срочно! — забормотал, срываясь на крик. — Взлет! В Берлин! В Берлин!
Ничего не понимая, пилот быстро занял свое место в кабине и начал прогрев двигателя. Щелкали тумблеры, взревел мотор, заполняя воздух трескучим звуком.
— В Берлин! В Берлин! — продолжали звучать за его спиной безумные крики фюрера. — Быстро! Быстро!
Пилот исполнительно качнул головой. Ведь, его дело не задавать вопросы, а ответственно и аккуратно выполнять свою работу. Взялся за ручки штурвала и медленно потянул на себя, заставляя юркую машину начать движение вперед по бетонной полосе.