Дрожь
Шрифт:
– Это чьи-то следы? – спрашиваю я.
– Похоже на то, – с мрачным видом кивает Кертис. – Кто-то здесь выходил?
Молчание. Но если кто-то выходил, у этого человека будет мокрая обувь. Стараясь не привлекать внимания, я проверяю обувь у остальных. Мне это только кажется, или носки у Брента темнее остальной части его ботинок от DС?
– Получилось, – сообщает Брент и вытаскивает проволоку из замка.
Его мастерство впечатляет, но у него всегда были золотые руки.
Мы стоим полукругом за его спиной, когда он открывает дверцу шкафчика, но внутри
– Так где наши телефоны? – спрашивает Дейл.
– Расскажи нам, – предлагает ему Кертис.
Я напрягаюсь. Судя по виду, эти двое снова готовы принять боевую стойку.
– А можно поесть? – спрашивает Брент.
– Нам нужно найти чертовы телефоны, – поворачивается к нему Кертис.
– Я знаю. Но я умираю с голода.
– Ты понимаешь, что все это значит? – повышает голос Кертис. – Подъемник не работает. Мы не можем ни с кем связаться. Если мы не найдем телефоны, то застрянем здесь.
– Я тоже хочу есть, – вставляю я. – Давайте обсудим положение вещей за ужином.
Если я поем, то опьянение хотя бы частично уйдет и я смогу трезво мыслить.
Хизер смотрит на нас так, словно не верит своим ушам.
– Как вы можете думать о еде, когда кто-то творит с нами все это?
– Пользы от голодания в дополнение к стрессу не будет никакой, – говорю я.
Кертис подхватывает свой багаж и идет в направлении ресторана. Мы все спешим вслед за ним. Когда мы заходим, он уже стоит у барной стойки и рассматривает обломки камеры видеонаблюдения, валяющиеся на полу. Мы все сваливаем наш багаж в кучу.
Хизер кивает на свою сумку и обращается к Дейлу:
– Не спускай с нее глаз.
После этого она быстро идет на кухню. А я еще раз украдкой рассматриваю ботинки Брента.
– У тебя мокрые ботинки? – тихо спрашиваю я его.
Он смотрит вниз.
– Наверное, это виски.
– Да, наверное.
– Давай посмотрим, не удастся ли разжечь камин, – говорит Брент и направляется к нему.
Я считаю, что могу разжечь костер или камин не хуже любого из них, но я хочу спросить Хизер про Брента, поэтому направляюсь за ней.
От запаха специй и томатов у меня урчит в животе. Хизер заглядывает в сковородки и включает электроплиту.
– Что мне делать? – спрашиваю я у нее.
Повар из меня никакой. Я стараюсь есть здоровую пищу, и по большей части питаюсь сырыми продуктами, чтобы не требовалось готовить.
Хизер вручает мне деревянную ложку и показывает на жаркое.
– Встань тут и помешивай его.
Она быстро передвигается по кухне, все осматривает, открывает дверцы шкафчиков наугад. Как она может так быстро и ловко передвигаться на таких каблуках? Когда я в последний раз надевала каблуки, мне было то ли семь, то ли восемь лет, и я хотела нарядиться как взрослая. В итоге я потянула лодыжку, не смогла участвовать в соревнованиях по гимнастике и дала себе слово больше никогда
Мне отчаянно хочется что-нибудь съесть. Я заглядываю через ее плечо в поисках хоть чего-то, что можно сунуть в рот, но шкафы пусты, если не считать нескольких старых упаковок. Огромный холодильник тоже пустой. Это объяснимо. Продукты начнут завозить в следующем месяце, перед открытием лыжного сезона.
– Где ты теперь работаешь? – спрашиваю я, стараясь, чтобы мой голос звучал буднично.
– Мы с Дейлом спортивные агенты, – сообщает она. – Я получила диплом юриста, и мы учредили собственное агентство после того, как поженились.
– Вау! Впечатляет.
Разговор сходит на нет. Я никогда не знала, о чем с ней разговаривать. Она почти не каталась на сноуборде, и у меня всегда было гораздо больше общего с Дейлом. С женщинами типа Хизер я чувствую себя неуверенно. У нее всегда сделаны укладка и макияж, она всегда прилагает усилия, чтобы выглядеть хорошо. Предполагается, что женщина и должна быть такой, по крайней мере, в соответствии с общепринятыми стандартами.
А я не такая. Я напоминаю девчонку-сорванца, которая так и не повзрослела. Перед всеми я притворяюсь, что мне плевать на то, как я выгляжу, но глубоко внутри меня это волнует. Меня беспокоит, что, может, парней отталкивает то, что я недостаточно женственная и, может, поэтому я до сих пор не замужем.
Хизер чем-то гремит в холодильнике. Никогда не будет подходящей минуты, чтобы спросить, изменяла ли она Дейлу, так что я начинаю этот разговор прямо сейчас.
– Я пытаюсь догадаться, кто все это написал, когда нам предложили сыграть в «Ледокол». И я думала о вас с Брентом.
Хизер распрямляется, держа в одной руке листья салата и огурец в другой. Она проверяет, нет ли кого-то в коридоре, и поворачивается ко мне.
– Что именно тебя интересует? – спрашивает она ледяным тоном.
– Ты с ним спала?
Она смотрит на меня, сверкая глазами.
– А ты спала с Дейлом?
– Конечно, нет. – Хотя я его целовала. Но я надеюсь, что это никогда не всплывет, потому что я этим совсем не горжусь. – Ну так как?
– Нет, – говорит она и старается не отводить взгляд.
– Я тебе не верю, – заявляю я.
Парни, вероятно, разожгли огонь в камине, потому что до нас доносится запах дыма.
– Это твое дело.
Хизер открывает верхний шкафчик и достает пять тарелок.
– Хорошо. Я спрошу у Брента, – говорю я.
Она молча раскладывает еду по тарелкам, салат и огурец остаются на разделочной поверхности. За сегодняшний день я уже второй раз чувствую в ее словах ложь. О чем она еще врет?
У меня першит в горле от дыма, когда я несу тарелки. Ресторан выглядит точно так же, как я его помню. Стены обшиты темными деревянными панелями, видны балки, на полу коврики из воловьей кожи, черно-белые фотографии на стенах. Языки пламени играют в огромном каменном камине, прямо над ним из стены торчит оленья голова. На каминной доске тикают знакомые часы, их циферблат пожелтел от старости.