Друг твоего отца. Телохранитель для принцессы
Шрифт:
— Покажи, как скучал, — стонет мне в губы, и мне не нужно повторять дважды. Вбиваюсь в нее четкими, ритмичными толчками, пока наши тела не сотрясает оглушительный оргазм.
Мой большой палец ложится на ее клитор и легонько трет его, продлевая её удовольствие, и она улыбается почти пьяной улыбкой.
— Не люблю искать тебя по усадьбе, возвращаясь.
— Малыш, ты не сказала, что освободишься раньше. Я решил выпустить пар перед тем, как ехать за тобой, — беру ее лицо в свои широкие ладони и жадно целую.
Член извлекать не спешу, слишком хорошо в ней. Делаю обманчивое движение
— Пойдем спасать Тимура? Может он с женой тоже не прочь чем-то таким заняться, а ты на него детей сбросил.
— Марина с отцом в баре. И наша певчая птичка пошла с детьми к ней, — добавляю нехотя.
Мало того, что он теперь владелец усадьбы, он ещё и местная звезда, раздавающая аккустические концерты. И дети от этого аж пищат.
— Ух ты, сегодня один из таких вечеров, — довольно улыбается Маргарита, а я подавляю желание опуститься пальцами на ее шею и слегка придушить. Знает же меня. И кусает специально. Стерва.
— Выпускай, муж. Нужно превести себя в порядок и в бар. Я соскучилась по своей паре кошмариков.
Её взгляд теплеет и становится нежным. Чего не ожидал, так вот этого — что эта дерзкая вздорная девчонка станет нежной и чуткой матерью. Но она с детьми — это зрелище, за которым я никогда не устану наблюдать.
Тимур
— Не носитесь! — повторяю, кажется, шестой раз, но стоит этим двоим собраться вместе — на ушах стояло все. Из плохих новостей — они почти всегда вместе. Из хороших — меня редко парит, когда они что-то разносят. Полиция нравов у нас Солов, со мной можно стоять на ушах.
Только не в баре моего тестя. Которому, в свое время, по нашей вине итак досталось. Правда, этот бар совершенно иное место сейчас. Здесь почти всегда много народу. Мара не отстала, пока не соблазнила меня устроить музыкальные вечера. Она любила, когда я пел. Ни спела ни одной колыбельной нашему сыну, меня заставляла. И наслаждалась, слушая их.
Прослыхав о наших музыкальных вечерах, в бар стали иногда наведываться музыканты-одиночки и целые группы. Узнав про бар люди узнавали про усадьбу. Гуляли, фоткались, ставили теги в Инстаграме. С годами наши места снова стали обрастать потоком туристов. Если бы отец мог видеть это — был бы счастлив. Мама была на седьмом небе. Её детище процветало, и в нем наконец затопали маленькие ножки.
Всех троих непосед она обожала больше жизни. Никогда не выделяла кого-то одного. Марк, Костя и Лиля занимали равнозначное место в ее сердце. И она проводила много времени с ним, полностью доверив усадьбу в наши руки и не встревая. Наши тобишь мои. Хотя я не списывал со счетов Матвея. Он сделал то, что не смог сделать я. Остаться здесь, когда все было в упадке, сохранить от разрухи и приумножить. Благодаря ему я приехал на готовое. И благодаря ему и деньгам, которые они с Маргаритой вливали в благоустройство и восстановление, двум молодым семьям было абсолютно комфортно жить за городом на лоне природы. И я был рад, что Соловы остались здесь жить.
Матвей долго приходил в себя после
— Настраиваешься? — слышу мягкий голос жены из-за спины.
— Наблюдаю, — усмехаюсь.
Она следит за моим взглядом и тоже смотрит на детей.
— Стул точно на кого-то грохнется.
Я как накаркал. Стоило договорить, как стул с грохотом упал, а следом раздался плач. Жалобный, девичий плач.
Мара тут же кинулась вперед, поднимая стул с Лили, а мальчишки мгновенно обступили подружку, едва не подравшись, кто будет дуть на ее покрасневшую ножку. Мой сын победил в нечестном бою, оттолкнув ее брата и выступая в роли рыцаря.
— Ты же тоже видишь это, правда? — спрашиваю у Мары, которая вернулась ко мне и унесла от греха подальше стул.
— Вижу. Я их взрослыми вижу. На сеновале. И Матвея с ружьем.
Я рассмеялся, представив.
— Свяжем и дома посадим. Напомним, как сам на такой же рехнулся, и таскал по сеновалам, если у отца будут трудности в принятии чистой подростковой любви. А ты пока принеси мороженое будущей невестке. А то выше моих сил смотреть на эти слезы.
— Ты петь начни, и она забудет и про ногу, и про слезы. Как и ее мать, она обожает, когда ты поешь.
Последнее было сказано с иронией. В нашей паре нет ревнивцев, но есть прошлое. Да, я был увлечен Маргаритой. А моя жена спала с ее мужем. Все слишком банально и запутано для пустой ревности. И она доверяет мне, как и я ей, всецело. По прошествии лет я понял одно — мне попалась жемчужина. И я буду последним кретином, если упущу ее.
Вняв совету жены, я ударил по струнам. И улыбнулся одним уголком губ. Маленькая блондиночка тут же забыла про свою ножку и подняла взгляд на меня, горящий и полный надежды. Парни уселись рядом с ней. Костик ближе, чем Марк. Я улыбнулся чуть шире, вспоминая песню про молодость и любовь, и играя ее, думая о том, что молодое поколение еще способно дать нам прикурить.
Когда уже почти закончил, дверь в бар открылась и на пороге появилась старшая блондиночка, а за ее спиной ее верный, высокий и как всегда чем-то недовольный надежный тыл.
Последний аккорд и я улыбнулся, глядя на Соловых, которые присели рядом с детьми.
— Ну что? Семья в сборе.
Тесть с Филом были на баре, мама с Мариной помогали повару обслуживать посетителей, Соловы пришли на помощь с детьми.
— Можно начинать концерт.
Маргарита