Другая империя

Жуков Георгий Егорыч

Относительная бедность их семьи толкала к фрондерству и оппозиционным настроениям, хотя не привело в стан кадетов или даже революционеров.

Но все изменилось, когда с одной стороны у детей Николая II обнаружили гемофилию, что снизило вероятность его дочерей найти именитых мужей, а с другой - Аликс обратила внимание на Романовых дальнего родства, способных стать мужьями ее дочкам. ОК стало суждено стать мужем Татьяны. Он, конечно, сперва сопротивлялся навязанному договорному браку, да еще и на девице с наследственным заболеванием, но познакомившись ближе, был очарован ее душевными качествами, помимо христианского сочувствия к избегаемой

светом девушке. Свержение ее отца только сблизило молодых людей, так как сняло обвинения в корыстных матримониальных планах. Одновременно он подружился с Дмитрием Павловичем и 2 будущие пары проводили вместе время.

После эмиграции Николая с семьей, зятья также переехали в Голландию, а после большой европейской войны последовали в Чехословению, где Николая избрали королем.

ОК посвящал свое время как бизнесу семьи, так и культурному меценатству.

Глава 2. Выходные в Москве перед отлетом Дмитрия и Константина.

Перед большой командировкой семья решила проводить братьев-летчиков небольшим праздником, благо погода в августе стояла чудесная.

Планировали прибыть все сестры ОТМА с матерью Аликс, давно переставшей появляться в свете, и мужьями, Александр Георгиевич Романовский/Лейхтенбергский, и даже, вполне вероятно, сам император Михаил с сыном Георгием, его женой Верой Константиновной и 17-летним внуком Александром.

Конечно, при существующей конституционной и парламентской монархии император не играл особой роли как, скажем, французский президент, но являлся символом нации и главным элементом системы национальных и социальных сдержек и противовесов. А с учетом богатства семьи Романовых, соперничающих с Рокфеллерами и Ротшильдами, экономическое и финансовое влияние было как бы не важнее императорского статуса.

Отношения между "кланами" Николаевен и Михайловичей были долгое время прохладные, но со смертью Николая Александровича в 1935 пошли на поправку.

Прибывающие группы гостей после представления разбивались на группы соответственно возрасту.

Старшее поколение - Михаил с Александром Георгиевичем, его женой великой княгиней Ольгой Александровной (вышедшей замуж повторно в 1905 после смерти принца Ольденбургского).

Сестры ОТМА перемешались со своими мужьями.

Николаевны держались сплоченно и всегда наособицу даже среди знати из-за, как злословили за спиной, "фамильного проклятия" - гемофилии, унесшего жизнь их брата Алексея, затем старшего сына Ольги, а теперь довлеющего над дочками и будущими сыновьями. Она же была причиной низкой брачной "ценностью" невест.

Мужей им также подбирали с целью сохранить богатства в России вообще и в семье Романовых, в частности. В целом выбор князей оправдался желанием оставить детей и внуков в России.

Старшие девочки от 14 до 22

лет шушукались о своем, поглядывая на породистого красавца Александра Георгиевича.

Младшие девочки гоняли с мальчиками из других семей в футбол.

Судя по лицам старшего поколения, те были чем-то обеспокоены и к ним беззаботно подбегали лишь внуки, искренне любившие бабушек и дедушек и не чувствовавшие рассеянную в воздухе тревогу.

Александр Георгиевич Лейхтенбергский, в молодости статный офицер, к седьмому десятку лет конечно выглядел дряхлым, но не обрюзг.

"Миша, чего нам ожидать и к чему готовиться? Слухи ходят апокалиптические" - выдал Александр Георгиевич свое беспокойство.
– "Нам то умирать не страшно уже, после таких войн и революций, но за детей и внуков страшно".

"Ситуация очень тревожная и придется приложить все наше влияние политическое и финансовое. Если кратко, то новое германское wunderwaffen может уничтожить Петроград или Москву одним ударом. Сжечь одним ударом. Не дотла, но жить там будет некому, да и негде. Я использую все свои свободные средства и попрошу семью вложиться в новое дело по производству аналогичного оружия. Протаскивать финансирование через Думу, полную неграмотных и зарвавшихся лапотников и рабочих, долго и грозит общественной истерикой. Нам припомнят и отставание в физических исследованиях и обвинят во всех грехах".

"Мы готовы вложиться, лишь бы не было войны. Пусть худой мир и любая, не горячая, а, скажем, холодная война" - вступилась Ольга.
– "Надеюсь мы приобретем этим авторитет и потерянное влияние в обществе и политике".

"Вкратце, предстоит найти в стране уран и выделить из него активное вещество, которое при концентрации выделяет энергию тысяч тонн тротила и всепроникающие радиолучи. В свете таких угроз я бы даже перенес столицу в Самару или даже на Урал".

"Воистину Апокалипсис" - перекрестилась Ольга.

"Не ожидал я такого от рациональных немцев" - проскрипел зубами Александр Георгиевич.- "Думал, что скорее ненавидящие нас со времен русско-американской войны САСШ изобретут чудо-бомбардировщик или огромную подводную лодку, которые смели бы наши базы на Маракайбо или на Гавайях".

"За этим дело не станет. И то и то у американцев есть, пока в единичных экземплярах, но при их производственных мощностях дело только в политической истерике, которая позволит начать новую гонку вооружений" - состроив недовольную мину, сказал Михаил Александрович.
– "если Пакт объединит свои усилия, флоты и армии, вооружив германским wunderwaffen, то начнется еще одна, еще более Великая война. Одна надежда, что они побоятся разрушить то, чем захотят потом пользоваться".

Глава 3. Перелет Дмитрий и Константина в Венесуэлу через Ахваз.

Князья были лоббистами и инициаторами рекордного перелета на новых скоростных тяжелых 4-моторных бомбардировщиках, год состоящих на вооружении гвардейского авиаполка. Новые машины развивали более 400 км/ч на высоте, будучи вдвое быстрее старых 4-моторных гигантов.

На них уже осуществлялись перегоны из Москвы на Дальний Восток, но в прессе не освещались из-за секретности.