Другая жизнь. Назад в СССР
Шрифт:
— Не нужно, ну и ладно, — сказала мама и принялась дожёвывать котлету.
Папа с порога спросил про английский. Он когда-то был радистом и английский, в рамках профессии, когда-то знал, но всегда поминал не добрым словом свою плохую память. Теперь следил за моими «успехами» по «больной» для него теме.
— Получил на уроке четвёрку. Обещала поставить пять на следующем, если не «накосячу».
— Накосячу? Это как? — спросила мама.
Мама «собирала» словечки из молодёжного сленга.
— Об косяк, это, как фэйсом об тэйбл, только больнее, — пошутил папа. — О! Котлетками пахнет. Когда успела?
— Сегодня у нас сын жарит котлеты и даже сварил макароны.
— Молодец, сын. Так и надо кормильцев встречать, — проговорил отец, показал мне большой палец и скрылся в туалете.
— Всё! Пойду доучивать, да на каток схожу.
— Темно уже, — нахмурилась мама.
— Да где ж темно? — сказал я, показывая в окно.
Там, на освещённой двумя фонарями хоккейной коробке, ещё кто-то колошматил шайбу от борт, тренируя бросок. Через приоткрытую форточку явственно доносились «дукающие» звуки ударов твёрдой резины о деревянные доски бортика.
— Только ты не «дукай». Отдыхают уже люди.
— Я по воротам покидаю. Там сетка.
Мне нравился хоккей, но играл я в него плохо. Наверное потому, что плохо стоял на коньках. Вроде, и задом ездил, и передом, и крутился хорошо, а как до игры, так не получается и всё. Потом я понял что надо было ездить на полусогнутых, но когда это?
— Стоп, — подумал я, ещё когда занимался математикой, — а ведь сейчас я знаю, что надо делать.
И решил попробовать не откладывая, так сказать, в долгий ящик.
[1] Вятка-автомат — бывшая марка стиральных машин производства Кировского завода «Электробытприбор». Выпускалась с 1981 года. Вятка-автомат не была первой автоматической стиральной машиной, производившейся в Советском Союзе. До неё с 1975 по 1977 год выпускалась автоматическая стиральная машина марки «Волга-10». Причиной снятия с производства «Волги-10» было то, что квартирные электросети зачастую не выдерживали высокого потребления тока автоматической машиной.
Глава 6
Сейчас я оставил свои потуги проникнуть в суть тригонометрии, и, одевшись по спортивному и взяв коньки, вышел на улицу. Ветерок обдувал и морозил щёки, и я натянул ворот толстого шерстяного свитера повыше. Уши шапки-ушанки были опущены заранее. Зима, однако, во Владивостоке не очень морозная, но ветреная. Как, впрочем, и весна, и лето, и осень. Ха-ха…
На льду я сразу присел, сделал пробежку и понял, что так долго кататься не смогу. Вот она, оказывается, в чём проблема. В ногах!
— Ноги качать надо, оказывается! Почему я и в самбо предпочитал бороться в высоких стойках. Да-а-а… Косячок, однако, в развитии организма. Спортивного, между прочим,
Я набегался с клюшкой наперевес от души. И в приседе, и в полуприседе. По воротам почти не бросал, но примерялся с подхода и пару раз по шайбе попал хорошо, со щелчком. А это уже большой прогресс. Надо же, до шестнадцати лет дожил, а в хоккей, как в прочем и в футбол, играть не научился. Что-то с координацией не то. А вот каратэ, почему-то, пошло неплохо. А там те ещё танцы с бубнами. Особенно, если против группы противников. Но до познания каратэ я шёл всю жизнь. А тут, всего каких-то шестнадцать лет.
Уснул я снова под стихи о «Свете».
— Света, Света, Света не спиться до рассвета
Зачем мне два билета и даже три зачем?
Не спиться до рассвета. И где ж ты, Света, Света?
Уснуть бы до рассвета, ведь спатки нужно всем.
Людмила Давыдовна Шведа попыталась помучить первым, но он, жучара, подготовился и правила от него отскакивали, как от стены горох. И про тангенсы, и предыдущей темы. А вот я подвис сначала, а потом прямо сказал математичке, что я тему не понимаю.
Она округлила глаза и прокаркала своим хрипловатым дискантом, что, дескать, тебе, Шелест, не понятно в такой простой теме. И что ты вообще можешь о ней сказать? Если учил, конечно…
Я учил и сказать мог многое, что и сделал. Тогда математичка сняла очки и поморгала глазами и спросила, сперва откашлявшись:
— Кмх! Ну, и что тебе не понятно? Ты же всё рассказал буквально по учебнику. И… Давай ка реши ка… Дано…
Она быстро написала условия на доске. Я решил.
— И что ты мне голову морочишь? — продолжала хмуриться она. — Ты издеваешься?
— Я, Людмила Давыдовна над мной уважаемыми учителями не издеваюсь. Мне действительно не понятно, зачем это всё нужно.
— Нихрена он завернул про уважаемого учителя, — произнёс, судя по голосу, Гребенников.
— Тихо! — так крикнула математичка, что я вздрогнул.
— Значит — издеваешься, Шелест. А пошли ка к директору.
Она потянулась к моему уху, но… хе-хе… Передумала.
— За что к директору, Людмила Давыдовна? Что я всё понимать должен с первого пинка? Мало ли что зазубрить можно. Позанимались бы лучше со мной после уроков.
— Ты подерзи, подерзи… Сейчас тебе Светлана Яковлевна мозги вправит.
— На уроках нужно слушать, а не в морской бой играть со Шведом.
— Вчера я, между прочим, в коридоре сознание потерял. Вон, Швед не даст соврать.
Я оглянулся на Костика, кивающего кучерявой головой, как китайская собачка.
— Ты… Это, что, Шелест? Хочешь сказать, что это я тебя довела до обморока?
Возмущению учительницы не было границ.
— Ни в коем случае, Людмила Давыдовна. Просто я, наверное, и вправду подзапустил ваш предмет, а теперь завис. Помогите мне.