Другие люди
Шрифт:
— Извините, Нед, это Джордж Томасси. Я только что вернулся из Осуэго и хотел застать Франсину до того, как она уйдет. Она проснулась?
— Я еще нет. Она позвонила вчера вечером, чтобы сказать, что ночевать не будет.
— Она не могла поехать в свою квартиру? Козлака же выпустили под залог!
— Надеюсь, что нет. Она… — он замолчал, похоже продолжать ему не хотелось.
— Откуда она вчера позвонила?
— Я не спрашивал. Вы же знаете, Джордж, она уже взрослая. Я не контролирую, как и с кем она проводит время.
Я
Я повесил трубку. Мне не хотелось извиняться за то, что разбудил ее. Прыгнул в машину и поехал, соблюдая все правила дорожного движения, потому что мне чертовски хотелось добраться до ее дома живым.
— Кто там? — спросила она все тем же сонным голосом, указывающим на то, что после моего звонка она вновь заснула.
— Джордж.
Она приоткрыла дверь, не снимая цепочки. Неужели она не верила, что это я?
— Подожди минутку.
Я нетерпеливо переминался с ноги на ногу, но прошло две или даже три минуты, прежде чем она вернулась и впустила меня в квартиру. Она накинула халатик. Возможно, даже пару раз провела гребнем по волосам. Если и нет, меня это не волновало. Выглядела она точно такой, как я представлял ее себе.
— Ты знаешь, который теперь час? — спросила она.
Я посмотрел на часы. Без малого половина восьмого.
— Извини, что заявился так рано. Я подумал, что мы могли бы провести этот день вместе. Нам есть о чем поговорить. Я уверен, что дождь скоро кончится. Я подумал, что мы…
— Где ты был вчера?
— В Осуэго, у своего старика.
— Ты нашел мою записку?
— Я намеревался поехать к мсье Уидмеру прямо из аэропорта. Хорошо, что решил подождать до утра. Я нашел твою записку. Едва не сорвался с места, чтобы примчаться к тебе. Но все-таки остался дома. Утром разбудил твоего отца. Подумал, что тебе тут страшно одной.
Я протянул к ней руки, как прежде, но она не пришла в мои объятия.
— Джордж, не мог бы ты погулять или покататься на автомобиле и вернуться сюда через полчаса?
— Идет дождь. Кроме того, я хочу остаться здесь.
— Мне надо одеться.
— Я посмотрю, как ты будешь одеваться.
— Пожалуйста, Джордж.
Я никак не мог понять, в чем, собственно, дело, пока не заметил, что дверь в спальню плотно закрыта.
— Пожалуйста, дай мне полчаса.
Наверное, сказался инстинкт адвоката, которому приходилось вести и бракоразводные процессы, а может, меня подтолкнуло невысокое мнение о роде человеческом. Я шагнул к двери, прежде чем она успела остановить меня, открыл ее.
Мальчишка в кровати сжался от страха. Вероятно, она предупредила его о том, что могло произойти.
— Ты кто, черт бы тебя побрал? — прорычал я.
— Билл Эктон.
Франсина уже стояла за моей
— Он не виноват. Я пригласила его. Давай поговорим. Я все объясню.
Я повернулся к ней. Подумал о Козлаке, который изнасиловал ее в этой спальне. Этот сопляк ее не насиловал. Она пригласила его. Одногодка.Я очень боялся закипающей во мне ярости, а потому вышел из квартиры, не хлопнув дверью.
Глава 46
Уидмер
Суббота для меня день отдыха. Воскресенье — день умиротворения. В субботу мы с Принсиллой ничего не делали, вечером сходили в кино на ранний сеанс. После разбудившего меня звонка Джорджа я не стал ложиться в постель и решил поработать в саду. Сейчас облачусь в джинсы и футболку, подумал я, и пересажу, наконец, азалию, бурно разросшуюся у мраморного фонтана. Но перед тем как умыться, выглянул в окно. Шел дождь. Дорогой Бог, у Тебя была целая неделя, чтобы полить лужок, но в мудрости своей Ты приберег это занятие на воскресенье. На какие только уловки не идешь Ты ради того, чтобы собрать в церкви хоть несколько прихожан.
Намылившись и встав под душ, я подумал, а почему бы не выйти с мылом на улицу и не помыться под дождем? Все равно никто не увидит. Я не находил в этом ничего странного. Наоборот, как-то неестественно стоять под душем, когда на улице шел дождь. Что определило охватившую меня умиротворенность? Воскресенье? Или Франсина, уехавшая вечером с приличным молодым человеком? Или сообщение Томасси о том, что Козлак согласился признать себя виновным и судебного процесса, которого я ждал с содроганием, не будет? Я заварил кашу телефонным звонком. Теперь можно было ставить жирную точку. Жаль, что я не мог написать балладу, может, песню, о происшедшем.
— Ты пел в душе, — заметила Принсилла.
— Неужели? Что-то не припомню.
— Кто тебе звонил в такую рань?
— Джордж Томасси. Разыскивал Франсину, — я растирался полотенцем, гадая, возбуждается ли Принсилла, как и я, когда смотрю на нее, завернувшуюся в банное полотенце.
Франсина позвонила еще до полудня. Чувствовалось, что она расстроена.
— Тебе бы веселиться, — укорил я ее. — Разве ты не рада, что суда не будет? Между прочим, Томасси тебя нашел?
В трубке послышались всхлипывания. Я не понял, почему мой вопрос вызвал слезы, а потому пригласил ее приехать к нам.
Принсилла налила всем чай.
— Чертов дождь испортил мне день, — я недовольно посмотрел в окно. — Я-то хотел поработать в саду, — однако, Франсину, похоже, не занимал разговор ни о чем. — Что случилось, Франсина?
— Похоже, я загубила свою жизнь.
— Хочешь поговорить об этом?
— Да и нет.
— Ты хоть довольна тем, что Козлак сядет в тюрьму? Ты же этого добивалась, не так ли?