Другие правила

Аристова Валерия

Закончив с Жаком и оставив его погруженным в глубокий сон, Валери и Сафи переместились в западное крыло в комнату дона Хуана. Тут было все гораздо серьезнее, т. к. глубокая рана на руке дона Хуана успела воспалиться и дать сильный жар. Клинок рассек руку почти до самой кости, и Валери поморщилась, осматривая рану. Хуан сжимал губы, не желая показаться перед ней слабым.

— Надо промывать и шить, — сказала Сафи, — другого варианта нет. И мазь сюда с черным мхом. Иначе загноится и придется все резать обратно.

Валери кивнула.

— Да, давай. Надо немного привести его в себя и сбить жар. Или не обязательно?

—

Лучше, конечно, сбить. Но вряд ли удастся сбить надолго, — сказала Сафи, — шить будешь ты? Или ты будешь зубы заговаривать? Жалко причинять ему еще большие страдания, и так мессир еле живой.

— Могу и зубы заговаривать, — усмехнулась Валери.

Она наложила на лоб ему повязку, одновременно осматривая голову на повреждения. Самый серьезный удар пришелся в скулу, от чего возник прекрасный алый след на всю щеку и за одно на глаз, который Хуан вряд ли ближайшие три дня сможет открыть.

— Могу сообщить, Хуан, — обратилась она к нему, — что Жака спасло только чудо. Твоя шпага попала в иконку и поэтому скользнула по ребрам. Так удар пришелся бы прямо в сердце. И нас бы благополучно выгнали из замка Шатори. Было бы неплохо, если бы ты все же принимал во внимание мои пожелания. Я просила не трогать моего брата. Филипп приказал ждать здесь. Поэтому мы обязаны ждать его здесь. И не убивать по одному хозяйских детей, оказавших нам гостеприимство.

Он хотел что-то ответить, но губы не слушались его. Она еще что-то говорила, но Хуан не мог сосредоточиться на словах. Ему они казались журчанием воды, а этот звук напомнил ночную сцену у реки. Как они сидели почти до самого рассвета на берегу, и голова ее лежала на его плече. Такое воспоминание ему очень нравилось, и он постарался задержаться на нем как можно дольше, все слушая и слушая ее голос, уводивший его уже от реки в какие-то дали.

— Я закончила, — вклинился в речь Валери голос Сафи, и Хуан резко вынырнул из глубин подсознания. Вернулась боль, и он непроизвольно застонал, — я все зашила и перевязала, мессир, — сказала ему Сафи, — не переживайте, теперь отлично срастется. Вали вон какая молодец, вы даже и не заметили, как я шила.

Валери улыбалась ему, очень довольная собой.

— Ты прекрасный пациент, — сказала она, — на тебя действуют даже самые простые приемчики.

Сафи собирала инструменты.

— Все пройдет, мессир. Только вам нужен покой, голова у вас пострадала тоже. Не вставайте пока. А я буду приходить навещать вас, если что, зовите меня или Вали.

Они исчезли. Обе как будто растворились в пространстве. А Хуан поплыл по волнам полубреда, вызванного жаром и пульсирующей болью в руке. Там он снова дрался с Жаком, а когда Жак поднял голову, то вдруг его лицо превратилось в лицо Валери.

— Заражения нет, — сказала она, — даже странно, что жар до сих пор не спал. Ну да ладно, подождем до завтра.

— Нужна мховая настойка, — отвечала Сафи, — и мазь. Причем у меня они заканчиваются, а я не знаю, растут тут такие или нет.

— Ну вряд ли местность сильно отличается от того, что было в Испании. Там все росло. Сходим завтра на рассвете в лесок и посмотрим. Надо бы изучить, где здесь что. Вдруг мы застрянем тут надолго...

...Он открыл глаза. Валери сидела на стуле у кровати, волосы ее были подхвачены простой белой лентой.

— Привет, — сказала она, и взяла его руку, чтобы посчитать пульс, — мы уже заждались, когда

же ты соизволишь прийти в себя. Все зажило давно, а ты все спал и спал...

Она встала и раздвинула занавески. Яркие лучи солнца брызнули в комнату и залили все вокруг, играя на светлых волосах Валери.

— Мессир Жак давно на ногах, — сказала Сафи, — а вы ну никак не желали подняться. Давненько не видели такого. Но зато на вас теперь вполне можно посмотреть. Не то, что было, — она протянула ему зеркало.

Синяки и кровопотеки сошли, как не было, осталась только ссадина на скуле, вполне себе поджившая.

— Останется след, — сказала Сафи, — по крайней мере на несколько лет. Я могу придумать мазь, чтобы он уходил. Но все равно не будет идеально.

Хуан пожал плечами. К своей внешности он относился достаточно бережно, но не настолько, чтобы сильно переживать из-за небольшого шрама. Он попытался подняться и сесть, и Сафи помогла ему, подняв подушки. Валери все так же стояла у окна, смотря наружу.

— Мы решили, что была ничья, — сказала Валери, оборачиваясь к нему. Ее лица он не видел в ярком свете солнца, видел только золотой нимб вокруг ее волос, — Жака спасло чудо, а ты получил в итоге более серьезные травмы. Но в следующий раз лучше сыграйте в шахматы или шашки. По крайней мере мы с Сафи не будем вынуждены лазать через бурелом в поисках мхов и болот. Тут их не так и много. Нашли небольшое болотце, может еще где-то есть. А так местность достаточно сухая и трудно раздобыть нужные травы.

Глава 9. Бал в Туре

Бал в Туре, который давали мадам и месье де Турне на этот раз был еще великолепнее, чем раньше. Мадам де Турне не хотела ударить в грязь лицом перед знатной гостьей и молодым и красивым сыном испанского герцога, в душе лелея надежду, что брат мадемуазель де Флуа тоже окажет им честь своим присутствием. Конечно же, Филиппа не было, но Валери была прекрасна. В честь бала было заказано шикарное платье из травянисто-зеленой парчи, расшитое мелким жемчугом и темно-зеленым кружевом. Ее высокую прическу, сооруженную Сафи сегодня утром, украшали перья в цвет платью и нити жемчуга.

Валери появилась, опираясь на руку своего кузена Жака де Шатори, а ее кузина Катрин следовала за ней в сопровождении дона Хуана Медино, который был сама любезность. Катрин, одетая во что-то белое и воздушное, чувствовала бы себя принцессой, если бы не осознавала, что дон Хуан только из вежливости терпит ее присутствие и что только данное слово не позволяет ему всадить нож в спину ее брату.

Накануне бароном была проведена длительная беседа с молодыми людьми о чести, совести, сдержанности и совместном проживании под одной крышей, после чего под наблюдением барона Жак и дон Хуан пожали друг другу руки и на словах выразили горячее желание стать чуть ли ни братьями. Но как только барон скрылся, оба как по мановению волшебной палочки оказались в разных углах комнаты, и чудом не передрались вновь. Катрин, опираясь на руку дона Хуана, почти физически ощущала его ненависть к своему брату, и понимала, что любая неосторожность, движение ли, фраза ли, приведет к весьма некрасивому и печальному результату. Надежда была только на то, что дон Хуан не будет устраивать сцен на людях, а так же на то, что Валери выразила желание и дальше оставаться в замке Шатори, что подразумевало примерное поведение их обоих.