Другой Олимп. И не только

Январёв Леонид Иванович

Тем, кто поначалу высокомерно отвергает ухаживание, но потом меняет своё отношение к поклоннику в силу прагматических соображений, следует помнить историю, которая случилась с одним молодым человеком. Не буду обременять вас труднопроизносимыми именами. Один юноша резко отвергал знаки внимания своего воздыхателя. Со временем его поклонник добился больших успехов на военно-политическом поприще. Юноша сменил гонор на ласки, но в ответ услышал: "Поздно, мальчик, теперь мы оба стали умнее!"

Практики ухаживания за юношами нашли отражение в фольклоре, порой ироничное. Так, сохранились две схожие истории, скажу об одной из них. Капризный, самоуверенный юноша замучил своего поклонника сложными

заданиями в подтверждение чувств к нему. В конце концов, он приказал своему воздыхателю найти драгоценный шлем, что было сопряжено с большими трудностями. Раздражённый высокомерными запросами юноши претендент на взаимность добыл шлем, но надел его на голову другого юноши, и привереда покончил с собой из ревности...

Хорошо известно, что молодостью часто двигает корысть. Не стоит думать, что только старички бегают за юнцами и не бывает наоборот. От иного мальчугана куда труднее избавиться, чем его уговорить. Рассказы о совращении малолетних, как правило, сильно преувеличены. Соблазнение - игра для двоих.

Красавчик и повеса Алкивиад в крепком подпитии во время дружеского застолья однажды рассказал, как он пытался соблазнить Сократа. Да, того самого мудреца, имя которого запечатлено в веках. Чтобы оценить контраст ситуации, нужно взглянуть на облик Сократа глазами его современников. Если за одну точку принять сатира, а за другую - обезьяну, то мудреца следует поместить примерно посередине, так сильно он отличался от общепринятого эталона внешней привлекательности, но по уму равных ему не было. Однажды на вопрос: "... Есть ли кто на свете мудрее Сократа?", Пифия, устами которой вещают боги, ответила: "Никого нет мудрее". Сам же Сократ считал себя мудрее прочих потому, что знал - "ничего поистине не стоит его мудрость". Другие только воображали, будто что-то знают, а он говорил: "... я, если уж не знаю, то и не воображаю". Все, что дано смертному - только быть любителем мудрости, то есть, философом.

Алкивиад решил, что легко завоюет сердце Сократа. Он считал свою цветущую красоту счастливым даром и великой удачей, которая помогает ему преуспеть в жизни. А разве это не так? И мудрецы подвластны Эроту! Алкивиад хотел уступить Сократу, рассчитывая, что взамен услышит от него всё, что тот знает.

Несмотря на откровенные уловки и знаки внимания, которые понял бы даже самый глупый мужчина, мудрец не подавал виду, что их замечает. Тогда Алкивиад пригласил Сократа на ужин вдвоём, что равносильно признанию. Юноша не сразу получил согласие! Ну и дела! Всё же встреча состоялась, но в первый раз Сократ после ужина ушёл. Лишь после второй встречи Алкивиад уговорил его остаться под предлогом позднего времени. Они были одни в комнате и лежали рядом, но ничего не происходило! Алкивиад чувствовал себя человеком, которого укусила змея! Он не понимал, что происходит. Почему его чары бессильны? Тогда Алкивиад признался, что считает Сократа единственным достойным своим поклонником и готов ему уступить, если тот пожелает... Юноша объяснял поведение избранника скромностью и нерешительностью, страхом встретить отказ. Какое самомнение!

Смысл пространного ответа Сократа в том, что Алкивиад хотел получить за свою миловидность, за красоту кажущуюся, благородную красоту ума, то есть выгоду куда большую, чем его партнёр. Поистине, выменять медь на золото! Но даже эта лукавая отповедь не остановила юношу. Он лёг на ложе Сократа, забрался под его плащ и обнял. Так и пролежал... Проспав с Сократом всю ночь, Алкивиад встал точно таким же, как если бы спал с отцом или со старшим братом. Не подумайте, что мудрец чурался радостей секса. Он знал им цену. Лежать в обнимку с красивым юношей и... Какая мука! А какая сила воли! Все же в этой части рассказа я очень сомневаюсь. Положа руку на сердце... Легче поверить, что земля плоская и стоит на трёх китах.

"Каждый, кто влюблён, желает, чтобы его объект любви

был похож на бога, в которого он верит. И когда он становится близок с ним, он увлекает своего возлюбленного на путь стремления к божественному совершенству, отдаёт ему всё лучшее, что есть в нём. Не может быть ревности или суетной расчётливости в его делах, и каждым его поступком движет достижение его любимым учеником сходства с ним самим и с богом, которому они оба поклоняются. Что может быть более славным и благословенным делом, чем эта мистерия, в которой участвуют два искренне любящих друг друга человека" (пересказ речи Сократа).

Там, где не привыкли к мудрёным речам и притчам, например, в Элиде, много сил на уламывание возлюбленного не тратили: обычай допускал уступчивость без длительного ухаживания. И никто не усматривал в этом ничего предосудительного. Но и там ценилось духовно родство, что, впрочем, не означает равнодушие к телесной привлекательности. Гармония формы и содержание, прекрасная душа в прекрасном теле - вот идеал любовника. Тот, кто любит больше тело, чем душу, непостоянен, поскольку непостоянно то, что он любит.

В варварских странах публичное проявление чувств поклонника и ухаживание считалось предосудительным, уступчивость - позорной. К сожалению, древние авторы не называют эти страны. Мне не удалось найти ни одного примера в подтверждение их слов. Вероятно, за варварство считалась различная степень регламентации любви к юношам, которая существовала всегда и везде. Безусловно, греки были наиболее продвинутым в этом вопросе народом. Там, где время от времени все же случались редкие обострения общественного целомудрия в форме запретов и гонений, тут же торжествовала пошлая, низменная и продажная любовь, расцветал тайный разврат, губительный для души и тела.

Платон, в частности, писал: "Однополую любовь презирают варвары и те, кто живёт под деспотическим правлением, точно так же, как они презирают философию, поскольку очевидно, что распространение великих идей среди людей, равно как и воспитание преданной дружбы и пламенной всеобщей любви, которая в особенности удачно развивается в русле однополой привязанности, совершенно не служило бы интересам таких властителей".

Слава богу, прекрасный Нарцисс жил не в варварской стране, но вёл себя как варвар. Никто не считал количество сердец, разбитых неприступным юношей. Говорят - много. Его поклонники попадали в ловушку непреодолимого влечения и уже не могли из неё вырваться. Но пришло время, и Нарцисс сделал выбор, сам, испытав мучения, на которые обрекал других. Однажды он набрёл на ручей, чистый как серебро, опустился на берег, чтобы утолить жажду и увидел прекрасного юношу, в которого тут же влюбился. Нарцисс попытался обнять и поцеловать его... Он не сразу понял, что смотрит на своё отражение. Какая мука видеть, любить, желать, стремится к любимому без надежды достичь цели! Только верная Эхо вторила горестным возгласам юноши.

Иные говорят, что Нарцисс так и остался на берегу ручья. Он заворожено смотрел на своё отражение до тех пор, пока не превратился в склонённый над водой цветок. Другие считают, что Нарцисс прекратил мучения безответной любви, пронзив свою грудь кинжалом, а из пролившейся крови вырос цветок - нарцисс.

Может быть, с тех пор считается дурной приметой смотреть на своё отражение в воде. А увидеть своё отражение во сне - это предзнаменование смерти.

Современное понятие "нарциссизм" хотя и связано с мифом о Нарциссе, на самом деле, лишь пошлая его интерпретация. Подойти к зеркалу с целью ещё раз увидеть себя любимого и таким образом любить себя... Это глупо, смешно, но никак не трагично, даже если речь идёт о патологическом расстройстве психики. Болезни не повод для запечатления в мифологическом сюжете. В таком прочтении история высокомерного юнца может сгодиться как эпизод в античной комедии, да и то вряд ли.