Другой рай
Шрифт:
Я в страхе открыл глаза. За окном ночь. Хочу пить. Чёртово похмелье! Встаю и иду в ванную. Открываю кран дрожащими руками. Кое-как набираю полные ладони и пью, пью, пью жидкость, пропущенную через сотни фильтров. Вода, очищенная от примесей тяжёлых металлов, от щёлочи и от ртути попадает, наконец, в мой рот.
Смотрю на стаканы с зубными щётками. На одном нарисован весёлый зелёный дракончик. Его выбрал Денис. Мой трёхлетний сын.
– Папа, смотри, – сказал он, – я знаю этого азаврика. Это кикопус. Он кушает травку и пугает
– А кто его тогда пугает? – спросил я.
– Никто! – радостно смеясь над глупым вопросом взрослого, протяжно ответил мой сын, а потом добавил:
– Он самый сийный, как ты!
Детские глаза в озорном ожидании посмотрели на меня. Сын ждал, когда сильный папа покатает на самолётике. Я взял его в охапку и покружил в воздухе.
Он радостно и беззаботно смеялся, а я изображал рыки кикопуса, подкидывал маленькое тельце в воздух и бережно ловил. Счастливое лицо сына в полете. Доверие. Искренний смех, без страха упасть и разбиться, потому что сильный папа поймает и убережёт.
Сколько вообще время? Достаю телефон из сумки и нащупываю там что-то мягкое. Шарф певицы. Зарываюсь в него и чувствую себя придурком из какого-нибудь дешёвого любовного романчика. Насмехаюсь над тем, как должно быть тупо выгляжу со стороны, но не могу остановиться. Нюхаю его.
Что за благодать? Я голый, бегу по тёплому песку и забредаю в кромку океана. Волны нежно целуют щиколотки. Лёгкий ветерок ерошит волосы, а солнце мягко обнимает плечи. Впереди виден горизонт и на воде отражается чистое небо. Кажется, что если взмахну руками, то полечу куда угодно. Здесь хорошо. Мне здесь понятно.
Выбираюсь из воды, ступаю на мягкий прогретый песок и вижу зелёные прерии, увешанные красными плодами. Там, в глубине, птицы заливаются чудесными песнями. Какой свежий воздух! Тут я не знаю страха и сомнений. Здесь нет плохо и нет хорошо.
Иду вглубь густых зарослей и вижу обнажённую женщину у водопада. Она стоит спиной, но я и так знаю – это Лили. Подбегаю к ней. Она оборачивается. Я будто видел тебя когда-то, но не могу вспомнить – где?
Вдруг дует сильный ветер. Лили исчезает и появляется моя мать. «Не спорь со мной. На, ешь», – она суёт поджаренные кусочки мяса. Отворачиваюсь от неё и прикрываю наготу.
Начинается ливень. Он больно хлещет по плечам, ляжкам и спине. Негде спрятаться. Рядом стоит голая Ира и, не моргая, говорит: «Я ночевала у мамы. Хочешь, позвони проверь». На её шее и сосках багровеют чужие засосы.
Швыряю шарф обратно в сумку и укладываюсь досыпать в ледяную постель.
4 сентября
Утро
Я позвонил Рафаэлю и попросил прислать номер агента певицы. Объяснил тому, что хочу вернуть шарф. Агент сказал, куда подъехать. Я быстро оделся и вызвал такси в центр города.
Уже через полчаса в сопровождении
Я вошёл и очутился в полумраке. Горели свечи. В их мягком свете трудно было различить очертания предметов. Первое, что бросилось в глаза – огромный, растянутый на всю стену, аквариум с рыбами. Было непонятно: спят они или притворяются мёртвыми. Стены вокруг казались то чёрными, то красными.
– Вам нравятся рыбы, Константин? – услышал я голос Лили.
Послышался стук каблуков, как если бы кто-то выходил ко мне по мраморному полу из дальних комнат. Звук приближался, отдаваясь эхом, он уже звучал где-то рядом и я, обернувшись назад, наконец, увидел певицу.
Она, одетая в облегающее чёрное платье, остановилась возле меня и улыбнулась, обнажив ровный ряд белоснежных зубов. Её глаза блестели в полумраке. Она, казалось, с большим интересом рассматривала моё лицо, словно изучала его, как юный натуралист, который наблюдает за появлением бабочки из кокона.
Певица протянула руку. Я пожал её и сказал, что рыбы мне безразличны. Она улыбнулась и небрежно взмахнула кистью, показав на диванчик. Я присел. Сама она оперлась ягодицами о стол, стоящий позади неё.
– Лёгкое утро – трудная жизнь? – спросила Лили.
Я не понял, что она имеет в виду и поэтому просто улыбнулся. Наверняка это выглядело глупо.
– Вы не очень расположены к женщинам, не так ли? – спросила певица и медленно подошла к аквариуму.
– Не очень, – ответил я.
Она начала водить пальцем по аквариумному стеклу, будто разглядывая рыб.
– Почему? – как бы в раздумье спросила она.
– Они дурно пахнут, – ответил я и с сожалением осознал, что это наверняка прозвучало резко и грубо.
Вдруг я сам себе показался смешон. Зачем притащился? Надо было отдать шарф внизу и тут же уйти, убежать, провалиться сквозь землю. Какого черта здесь сижу? Что тут из себя пытаюсь корчить?
Палец Лили замер в одной точке на стекле аквариума. Она повернулась ко мне и посмотрела так, будто раздумывает над чем-то. Затем медленно, покачиваясь на каблуках, подошла.
Сердце забилось сильнее. Я нашарил в сумке шарф, протянул его ей, выставив, таким образом, препятствие между нами. Казалось, Лили разочарована этим.
– Спасибо, – сказала она и кинула шарф куда-то в сторону. Потом вдруг протянула бочонок с растением.
– Угощайтесь, Константин.
Я вгляделся в то, что она предлагала. Деревце. На нём блестели плоды маленьких чёрных яблочек, будто посыпанных золотой крошкой. Его веточки слегка прогибались под тяжестью плодов.
Я сорвал маленькое яблоко и спросил: «Что это? Конфеты?» Лили рассмеялась и, поставив бочонок обратно, ответила: «Не надо системы –наслаждайтесь»