Друзья, любовники, враги
Шрифт:
Вся эта канитель оборвалась в тот самый момент, когда на местном телевидении в Вермонте, где она подвизалась младшим редактором, начальство вдруг обратило на нее внимание и порешило, что с ее данными (зубы, фигура и все такое) ей негоже оставаться на побегушках. Не прошли даром четыре года в американской Театральной академии. Она научилась владеть своим голосом так искусно, словно родилась Цицероном. Впрочем, не обошлось и без элементарного везения. Она познакомилась с Маури Гликом, который смог не только вытащить
— Он и теперь ваш лучший друг? — спросил Гидеон.
— Да, — осторожно ответила она.
— Он ваш любовник? — спросил Гидеон, глядя ей прямо в глаза.
За кого он ее принимает?
— Он был моим любовником, а теперь друг.
Пожалуй, слишком поспешный ответ.
— А разве он был врагом, когда был вашим любовником? — поинтересовался Гидеон, делая вид, что сбит с толку.
Она улыбнулась.
— Ну, просто так говорится. Когда делишь мужчин на любовников и друзей, выходит, что заниматься любовью можно только с врагами.
Она почувствовала, что ее щеки слегка порозовели.
— Он был хорошим любовником?
Она немного подумала.
— Как вам сказать. Сначала думаешь, как это я могла себе такое позволить, а потом — входишь во вкус.
— Наверное, вы любили друг друга, — сказал он скорее утвердительно, чем вопросительно.
— Вероятно.
— И это вредило дружбе, — снова констатировал он.
На этот раз она почувствовала легкое раздражение. Не столько из-за него, сколько из-за себя. Из-за своего последнего ответа. Впрочем, и другие ее ответы были не лучше.
— Нет, — ответила она, — это не вредило дружбе. Напротив, только укрепляло ее.
— Но теперь все в прошлом, если я правильно понял.
На этот раз ответ дался ей не так легко, и ему пришлось иначе сформулировать свой вопрос.
— Я хотел спросить, какие у вас отношения теперь?
Ну уж нет, это было бы слишком просто.
— А какие бы вы предпочли? — спросила она, глядя ему в глаза.
— Я бы хотел, чтобы все было в прошлом, — ответил он, беря ее за руку.
— Значит, так оно и есть.
Он еще немного наклонился к ней, и ей показалось, что сейчас он… Но она ошиблась.
— Чтобы стать вашим врагом и сделаться вашим любовником, нужно ли для начала быть вашим другом? Какой путь я должен избрать?
Она едва не проговорилась, что уже считает его и тем, и другим, и даже третьим, то есть врагом. А враждебность в ней возбуждала его странная манера разговора, больше похожая на допрос.
— Никакой, — ответила она.
— Тогда я, может быть, сам выберу?
— Может быть, — сказала она и почувствовала легкое головокружение.
Сначала это было целомудренное прикосновение к ее щеке, затем сдержанный поцелуй в губы, и наконец, он завладел ее ртом и ее языком. Он держал ее голову в своих ладонях и долго смотрел
Когда же он взял ее за руку и жестом предложил подняться, она не сопротивлялась.
— Куда? — только пробормотала она. Ее голова все еще кружилась от поцелуя.
Вместо ответа он взял ее под руку, подвел к двери, и они стали спускаться по узкой лестнице.
На самом дне пещеры оказалась тускло освещенная комната, где в маленьком и задымленном пространстве медленно танцевали парочки под звуки мелодии Патриции Каас. Не говоря ни слова, он обнял ее и прижал к себе так крепко, что ей стало трудно дышать. Обвив руки вокруг его шеи, она повиновалась его медленным движениям.
— Гидеон, — прошептала она.
— Говори, — прошептал он в ответ. Его рука нежно гладила ее шею.
Но говорит было нечего.
— Пойдем отсюда, — вдруг сказал он, как будто случилось что-то неожиданное.
Она не заметила, как они вернулись к столику. Она все еще витала в небесах, потеряв голову от его поцелуев и от того, как нежно он ласкал ее грудь, пока они поднимались по лестнице. Она смотрела, как он подзывает метрдотеля, подписывает чек, оставляет чаевые, а потом наклоняется к ней, чтобы коснуться губами кончика ее носа.
Взяв его под руку, она последовала за ним к выходу. Однако на пороге она остановилась, чтобы выяснить кое-что необходимое для себя. И снова она обвила руками его шею, прижалась к нему, удивляясь тому, что на этот раз сама выступает в роли «агрессора», а также тому, какой мгновенной и бурной была его ответная реакция. Она поцеловала его, потом, едва оторвав губы, бросилась целовать еще и еще, — будто проиграв в недавнем разговоре, теперь хотела победить его всецело и окончательно.
— Я схожу от тебя с ума, — прошептал он, обнимая ее так крепко, словно боялся, что она выскользнет из его рук.
Обнявшись, они медленно шли к машине, и она не переставала целовать его. Она прервалась только для того, чтобы сесть в машину. Но через секунду снова притянула его к себе с таким жаром, словно не виделась с ним много месяцев. Она откинула голову назад, открыв шею для его губ. Обнимая ее одной рукой, он наклонился, чтобы отпереть дверцу автомобиля.
Она не отрывала взгляда от его лица, пока он возился с ключом, включал зажигание и пока, наконец, не бросил все это, чтобы снова заключить ее в свои объятия. Он страстно целовал ее губы, его рука тянулась к ее груди, а дыхание стало прерывистым. Его поцелуи становились все более страстными, а объятия более крепкими. Но внезапно он отпрянул от нее, будто ему понадобилась передышка, чтобы не умереть.