Дублинский отдел по расследованию убийств. 6 книг

Френч Тана

Фиона сухо рассмеялась:

— О Боже, мы обе умиралиот стыда. Я говорю: «Нет, ты не виновата! Почему ты считаешь себя виноватой? У меня все нормально, спокойной ночи…» Я просто хотела, чтобы она ушла. Мне показалось, что Дженни собирается еще что-то сказать, так что я засунула голову в шкаф и стала копаться в вещах, словно выбирала одежду на завтра. А когда оглянулась, Дженни уже не было. Больше мы об этом не разговаривали, но я поняла, что она знает про Конора.

— И боится, что вы решите, будто она с ним заигрывала, — сказал я. — Она была права?

—

Об этом я даже и не думала. — Фиона перехватила мой взгляд и отвела глаза. — Ну то есть я думала об этом, но никогда не винила ее… Дженни любила флиртовать, ей нравилось привлекать к себе внимание — конечно, ведь ей было восемнадцать. Вряд ли она поощряла Конора, но, кажется, она знала, что он в нее влюблен, и ей это было приятно. Вот и все.

— Она предприняла какие-нибудь шаги?

— Какие, например? Сказала, чтобы он отвалил? Или, типа, сошласьс ним?

— Любые, — ответил я.

— Она встречалась с Пэтом! У них все было серьезно, они любилидруг друга. Дженни не какая-то двуличная… Вы ведь говорите о моей сестре.

Я поднял руки:

— Ничуть не сомневаюсь в том, что они любили друг друга. Но если девочка-подросток вдруг понимает, что ей предстоит всю жизнь провести с одним и тем же мужчиной, она может запаниковать и решить, что хочет чуть-чуть погулять, прежде чем остепениться. От этого она еще не становится шлюхой.

Фиона мотала головой, и ее волосы разлетались во все стороны.

— Вы не понимаете. Дженни… Она все делает правильно. Даже если бы она не любила Пэта — а она была от него без ума, — то все равно никогда бы ему не изменила. Никого бы даже не поцеловала.

Фиона говорила правду, однако это не означало, что она права. Как только сознание Конора покинуло тихую гавань, один давний поцелуй мог превратиться в миллион чудесных возможностей, манящих, но недосягаемых.

— А она могла поговорить с Конором начистоту?

— Не думаю. Зачем? Что в этом хорошего? После такого разговора всем было бы стыдно, и кроме того, это могло испортить отношения между Пэтом и Конором. А Дженни не любительница драм.

— По-моему, отношения между Пэтом и Конором и так испортились, нет? — спросил Ричи, наливая в кружку кипяток. — Ну то есть если Пэт и не навалял Конору, то все равно он же человек, а не святой, и вряд ли мог вести себя как ни в чем не бывало.

— Почему? Конор же ничего не сделал. Они лучшие друзья и не допустили бы, чтобы такой случай все разрушил. А это?.. С чего бы?.. Это ведь произошло одиннадцать лет назад.

Фиона насторожилась. Ричи пожал плечами и бросил пакетик с чаем в мусорную корзину.

— Я вот что хочу сказать: если они смогли забыть это, значит, они очень близки. У меня есть верные друзья, но после такого случая я бы отправил их на все четыре стороны.

— Они были близки. Мы все дружили, но у Пэта с Конором особые отношения… — Ричи протянул Фионе кружку, и она рассеянно помешала чай ложечкой, сосредоточиваясь, тщательно подбирая слова. — Думаю, это из-за их отцов. Я вам говорила, что папа Конора

не жил с семьей, а отец Пэта умер, когда тому было восемь… Это важно — тем более для парней. Есть что-то особенное в парнях, которые еще в детстве становятся единственными мужчинами в семье. В тех, на кого слишком рано ложится вся ответственность. По ним сразу видно.

Фиона подняла голову, наши взгляды встретились — и почему-то она слишком быстро отвела глаза.

— Их что-то объединяло, — сказала она. — Наверное, им было очень важно, что рядом есть человек, который все понимает. Иногда они гуляли вместе, только вдвоем — ходили по берегу моря или еще где. Я наблюдала за ними. Иногда они даже не разговаривали, просто шли рядом, почти соприкасаясь плечами. И возвращались успокоенные, в хорошем настроении. Они нуждалисьдруг в друге. Можно многое простить, лишь бы не потерять такого товарища.

Внезапно меня накрыла болезненная вспышка зависти. Я в старших классах был одиночкой. Такой друг мне бы пригодился.

— Согласен, — кивнул Ричи. — Вы сказали, что общаться вам помешал колледж, но, по-моему, дело не только в нем.

— Верно, — ответила Фиона. — В детстве ты не такой… определенный? А когда взрослеешь, то начинаешь решать, каким хочешь стать, — и это не всегда совпадает с планами твоих друзей.

— Понимаю. Мы со школьными друзьями по-прежнему встречаемся, но одна половина говорит про концерты и «икс-боксы», а другая — про цвет детских какашек. — Ричи сел на стул, протянул мне кружку с кофе и отхлебнул из своей. — А в вашей компании кто куда двинулся?

— Сначала откололись Йен и Мак — они типа хотели быть богачами. Мак работает на одного торговца недвижимостью, Йен пошел в банковское дело — я даже не в курсе, чем именно он занимается. И они начали ходить по супермодным заведениям вроде «Кафе-ан-Сайн» и «Лиллиз». Когда мы собирались вместе, Йен хвастался, сколько стоят его шмотки, а Мак рассказывал, как накануне какая-то девица на него вешалась, и хотя там смотреть было не на что, он был не против совершить благородное дело… Они считали, что я дура, так как хочу заниматься фотографией, — особенно Мак. Он не раз говорил мне, что я никогда не заработаю больших денег, что мне нужно повзрослеть, одеться нормально и заарканить мужика, который смог бы обо мне позаботиться. А потом компания отправила Йена в Чикаго, а Мак в основном продавал квартиры в Лейтриме, так что мы перестали общаться. Я подумала…

Она перелистнула несколько страниц в альбоме, хмуро усмехнулась, увидев снимок, на котором четверо парней корчили рожи и гнули пальцы, изображая гангстеров.

— Во время бума многие вели себя точно так же. Не то чтобы Йен и Мак вдруг стали подонками — нет, они просто делали то же, что и все. Я думала, они это перерастут. Пока что общаться с ними неприятно, однако внутри они по-прежнему хорошие. Людей, которых вы знали в детстве, тех, которые видели вашу самую дурацкую прическу, были свидетелями ваших самых глупых поступков и все равно остались вашими друзьями, никем не заменишь, понимаете? Мне всегда казалось, что когда-нибудь они исправятся, но теперь… Не знаю.