Дублинский отдел по расследованию убийств. 6 книг
Шрифт:
— Сомневаюсь. Я же не знал о его существовании.
— В ее телефоне его сообщения. Может, она надеялась, что ты их прочтешь?
Глаза снова вспыхнули, а голова чуть дернулась.
— А даже если бы прочел. Не сработало бы. У Ашлин хватало здравого смысла, чтобы это понимать.
— Может, она использовала Рори, чтобы слезть с крючка? — предположил Стив, и я поняла, что он ухватил, к чему я клоню, и следует за мной след в след. — Хотела отвлечься от тебя.
— Может, и так.
— То есть она подозревала,
— И это возможно. Она никогда об этом не говорила.
Я спросила:
— А о том, чтобы ты оставил семью, когда-нибудь говорила?
— Всплывало. Ничего серьезного, просто между делом.
Он ступал осторожно. Помнил про возможные сообщения в телефоне.
— И что ты отвечал?
— Ничего. Менял тему. Она не настаивала.
— Хм.
Я откинулась на стуле, отпила остывшего чаю и вытащила телефон. Открыла почтовый ящик, не торопясь нашла фотографии записок из секретной папки Ашлин. Глаза подозреваемых всегда следят за тем, что ты делаешь. Они не могут себя контролировать. Маккэнн ни на миг не оторвал взгляда от моего лица. Я положила телефон перед ним. Легкий стук точно ножом разрезал тишину.
Маккэнн дождался, пока я займу прежнюю позу, и только потом опустил глаза. Его лицо не изменилось, но я буквально ощутила, как его накрыло тревогой и недоумением.
— Там еще есть. Листай.
Он листал и листал. К замешательству прибавилось что-то еще — плохо скрытая боль и почти радость. Маккэнн считал, что перед ним доказательства того, что он все понял неправильно. Что Рори ничего для Ашлин не значил. Что только по нему она сходила с ума.
Просмотрев с десяток фотографий, он быстро вздохнул и толкнул телефон в мою сторону.
— Я понял в общих чертах.
— Это те записки, которые ты писал Ашлин?
Маккэнн поерзал, устраиваясь поудобнее, небрежно засунул руки в карманы, но напряжение, угадывавшееся в каждом мускуле, выдавало его. Мы приближались к главному броску, и он понимал это.
— Я не эксперт и не знаю, твой ли это почерк, но могу одну из записок переслать экспертам, если понадобится. А еще могу распечатать твой график за последние шесть месяцев и сравнить его с датами и временем, когда Ашлин сохранила эти фотографии в своем компьютере. Я готова свою зарплату поставить на то, что каждая из них составит пару тому времени, когда ты уходил с работы.
— Может, это и мои записки. И что? Я же не скрываю, что писал их.
— И тщательно уничтожал, — добавил Стив. Он взял мой телефон, пролистал фото. — По крайней мере, ты так думал.
— Вот только у Ашлин были свои мысли на этот счет, — подхватила я. — Каждый раз, когда ты оставлял записку, она фотографировала ее и сохраняла в компьютере, в папке с паролем, а после стирала фото в телефоне. Зачем ей такая возня?
— Откуда мне знать?
—
— Сувениры на память?
Я расхохоталась.
— Ты серьезно? — Я забрала телефон у Стива и помахала им перед носом Маккэнна. — Думаешь, девочки такое хранят в качестве сувениров?
— Я не знаю, что делают девочки и чего они не делают.
— Поверь мне. В качестве сувениров они это не хранят. Так для чего же они понадобились Ашлин?
Немного подумав, Маккэнн сказал:
— Может, она думала показать их моей миссус?
— Ты же говорил, что она была счастлива, ее все устраивало.
— Я так считал. Это не значит, что я был прав.
— Ты сказал, что был осторожен на тот случай, если Ашлин захочет разнести все в клочья. — Я крутанула телефон на столе. — Похоже, не зря.
— Недостаточно осторожен, — добавил Стив.
— Сдается мне, что у Ашлин имелись планы. Она догадывалась, что если твоя жена все узнает, то тут же даст тебе пинка под зад, тогда ты прилетишь прямо ей в руки.
— Дала бы твоя миссус тебе пинка? — спросил Стив.
— Не-а.
Стив удивленно приподнял брови:
— Не-а?
— Ни за что.
— Приятель, ты только что сказал, что она вышвырнула бы тебя, если бы узнала о твоих поездках с Ашлин. А если бы узнала, что ты не с ней, а на ней катался несколько месяцев…
— Она бы устроила мне адскую жизнь. Проклинала всеми проклятьями мира. Я бы ночевал в гостевой комнате Бреслина несколько недель, а то и месяцев. Бог свидетель, я все это заслужил. — Злость в голосе Маккэнна свидетельствовала о его искренности. — Но мы бы в конце концов все уладили. Без вариантов.
Теперь я удивленно приподняла бровь:
— Ну теперь-то легко говорить.
— Это факт. Она заставила бы меня ползать у нее в ногах, унижаться, но она бы меня приняла. Дети…
— Да. И не забудем про детей. Такая травма.
Его челюсти сжались.
— Они уже достаточно взрослые, ну почти. Несколько недель ругани между мамочкой и папочкой не стали бы для них концом света.
— А как бы они отнеслись к тому, что папочка трахал девочку, которая им в сестры годится?
— Боже, — сказал Стив. — Да они бы с ним навсегда общаться перестали.
Маккэнн рявкнул:
— Они бы не узнали!
— Нет? Твоя миссус сохранила бы все в тайне? Она святая?
— Похоже на то, — сказал Стив.
— Она бы очень захотела святой стать, — добавила я.
— Она слишком любит детей. Она бы не причинила им боли.
Мы увеличили натиск, стреляя вопросами без пауз. Маккэнн встретил атаку достойно — без пауз стрелял ответами, голубые глаза сверкали. Был уверен, что мы выложили ему все. Что теперь он ясно видит, к чему мы клоним и на какую версию поставили. Осталось уничтожить ее, и он в дамках.