Дураки
Шрифт:
Зато прямо под окнами его дома выросла нарядная, радующая глаз церквуха, стремительно восстановленнаяв пылу предвыборной кампании его конкурентом. Когда на Пасху разбуженный звоном колоколов несостоявшийся депутат пришел ее осмотреть, старушки у входа почтительно расступились, а за своей спиной Виктор Евгеньевич услышал:
— Благодаря этому Дудинскасу у нас и церковь появилась.
Худа не бывает без добра. Так, проиграв выборы «Божьей волей», он избежал необходимости пять лет толочь воду в ступе в Овальном зале Дома правительства, где заседал Верховный Совет, и, убедив себя в том, что политики
Тут как раз на следующий день после выборов заявляется Юрий Хащ, режиссер:
— Мне кажется, я знаю, как заработать деньги, чтобы отснять наш фильм. А заодно и на все остальное.
Сценарий сатирического художественного фильма «Супермаркет», написанный ими, был принят киностудией и запущен в производство, но денег на съемки никто уже не выделял. У своих московских друзей Виктор Евгеньевич одолжил сто тысяч, но начинать с такой суммой не имело смысла. Сценарий безнадежно устаревал, так что его судьба Дудинскаса не очень занимала...
Что же касается всего остального,то тут он оживился.
Оказывается, Хащ создал частную фирму,он в ней генеральный директор...
— Директора мы найдем, — сказал Дудинскас, сразу забирая бразды.
— А я? — спросил Хащ.
— Ты будешь... художественный руководитель. Президентом фирмы стану я...
— Президентом не советую, — сказал Хащ. Он сразу смирился с утратой власти. — Слишком вызывающе звучит. А в наших условиях — просто нелепо.
— Ну хорошо, пусть председателем правления.
Виктор Евгеньевич все на свете знал и многое умел, ему всегда хотелось заработать денег, оборудовать приличный офис, хотелось заиметь, наконец, автобусик, о котором он всегда мечтал [25] , отремонтировать, наконец, дачу, купить хороший автомобиль, ездить на нем за границу, а для всего этого хоть что-то сделать по уму. Ни от кого не зависеть, распоряжаться самостоятельно. То есть быть хозяином.
25
Частным лицам в советские времена такое не позволялось.
Сейчас Хащ все эти желания в нем разбередил...
— Председатель правления, по-моему, хорошо. И солидно, и не так раздражает...
Хащ посмотрел на друга и соавтора изучающе. Потом куда-то надолго уплыл — скорее всего, он уже выстраивал сюжет, прикидывая, какой тут может быть поворот и чем все должно закончиться. Завязка, развязка, финал. Хащ даже закурил. И выпил бы, если бы было что выпить. Или хотя бы на что...
Наконец он выплыл:
— Слушай! Я, кажется, знаю, как это должно называться. Давай назовем твою фирму... — Он так и сказал «твою», уже все просчитав и навсегда попрощавшись со своей идеей. — Давай назовем ее «Артефакт».От латинского artefactum— несуществующее, искусственно созданное.
— Это еще почему? — Дудинскас оскорбленно возвысил голос. Прогуляв большую часть уроков в средней школе, он всегда удивлялся чужим знаниям. Так, его одноклассница Элла Шульга однажды буквально потрясла
— А что тут понимать? — Хащ с восторгом смотрел на своего соавтора и приятеля. — Представляешь, что ты наворочаешь?! А мы потом об этом сделаем кино...
И они, пожав друг другу руки, расстались. Совсем ненадолго, если учесть, что каждому было тогда не больше сорока пяти...
Хаща он и вспомнил, когда спустя пять лет, в день открытия первой очереди Дубинок, забравшись на каменный жернов возле ветряка, заявил:
— Все, что вы сейчас увидели и услышали, все наши издательские успехи, все наши книги, станки в типографии и грузовики нашего автохозяйства, весь этот музей, наш коровник и колбасный завод, все наши замыслы и начинания, все это — фикция, дым. Всего этого на самомделе нет. И если вам кажется, что это есть, потому что вы это как бы сами видите, невольно умиляясь, не надо расслабляться, испытывая розовый оптимизм и представляя, как замечательно мы бы жили, будь везде так. Не будет. Так не бывает.Все, представленное вашему вниманию, это всего лишь оторванный от реальности эксперимент. Артефакт.Попытка показать, что могла бысделать небольшая команда в двести человек, как много можно бысделать — и здесь, и в иных местах или даже повсюду, если бы... Если бы не мешали.
Гостями его речь была воспринята как очередное проявление экстравагантности, забавная выходка, пижонство. Но по сути все было правдой.
Ветряк крутился, хотя ветер и не дул, так не бывает, но так было...
Дудинскасу действительно никто не мешал. И целых четыре года, пока Капуста был премьер-министром, фирма под названием «Артефакт» находилась как бы в свободном полете.
Собрав из друзей небольшую команду, Дудинскас начал с того, что принялся выпускать полулегальный журнал независимыхмнений «Референдум», основанный его давним приятелем Левой Тимошиным.
В Республике частные издательства еще не были разрешены, и журнал выпускали, получив литовскую лицензию. Набранный на компьютере макет привозили из Москвы, здесь закупали бумагу, тираж печатали в районной типографии.
Директор типографии, однажды заглянув в оглавление, ужаснулся: «КПСС — враг народа», «Съезд побежденных», «Почему провалилась блокада Литвы?», «Диссидент в политбюро?», «Тайные богатства Кремля». Тут же бросился звонить начальству. Там паника, прикатил генерал КГБ — прямо в типографию, полистал гранки, пожал плечами:
— Обыкновенная антисоветчина.Нас это не касается. Гэбисты «перестроились» первыми, поняв, что нужно защищать не партийную власть, а партийную кассу.
Но секретарь ЦК Печенник все же позвонил. Прямо домой. И сразу набросился, даже не поздоровавшись:
— Что вы там печатаете? Или тебе на свободе скучно? С Печенником они учились в институте и даже состояли в одном комитете комсомола. Печенник был секретарем, Дудинскас «возглавлял» культсектор. Так дальше и «росли»: один по партийной, другой по художественной части.